Комендант вспомнил свои мысли по поводу Дианы, и задумчиво кивнул.
- Да… я тоже с трудом поверил, что она отравилась. Да еще и письмо это… эрра так не выражалась никогда. С вашего позволения, я буду ее называть эррой Эрсон, все же…
- Да, конечно. Мне тоже так будет легче. Вы не могли бы просто рассказать мне о ее последних днях? Может, показать ее камеру? Умоляю?
К несчастным влюбленным и психически больным люди обычно бывают снисходительны, так что эрр Ленок поднялся из-за стола.
- Пойдемте, эрр. Я лично вас провожу.
Все равно свободное время было, а срочных дел не предвиделось. Да и любопытно же! Считай, театр с доставкой на дом!
Камера была небольшая, неуютная. Расмус представил Диану в этой клетушке и невольно сглотнул.
Такая яркая, такая живая, страстная, и в этих серых стенах!
Убогая мебель, кровать и стол со стулом, даже вещей никаких нет…
- Даже зеркала нет!
Эрр Ленок пожал плечами.
- Зеркало было, наверное, его, как и вещи, забрала эрра Розабелла.
- Кто?!
- Ну… эрра Розабелла. Она была с эррой Дианой здесь… до последнего.
Расмус задумался.
Старая сводня… ладно-ладно, она говорила, что помогает им от доброты душевной, и кстати, ни разу не брала с них денег, ни разу…
- Ее тоже казнили?
- Нет, конечно? – удивился комендант. – Почему ее должны были казнить?
Теперь уже захлопал ресницами Расмус. Аж ветер по камере пошел.
А почему, собственно, нет? Если Диану за измену… н6е доказанную, но Иоанна это не остановило, если Эрсонов пустили на плаху, если род уничтожили… а эта – цела?!
Это с какого же перепуга?!
- И она даже не была в заключении, ее не допрашивали, только с королевой она тут оставалась до последнего?
- С эррой Эрсон, да.
- Ничего не понимаю, - честно сознался Расмус. – А кто так приказал?
- Был приказ от его величества.
Расмус выдохнул. Потер лоб, и принялся осматривать камеру.
- Тут ведь ничего не осталось от Дианы?
- Нет, эрр. Эрра Розабелла забрала все.
- Она одна была при ее величестве?
- Ну да. Его величество распорядился больше никого не допускать.
Ага. Поручить лисе стеречь курятник, самое правильное занятие. Нет, но как?! Как эта эрра избежала наказания?
Ответа у Расмуса не было. Но тогда…
- А откуда тогда у ее величества взялся яд? Тоже эрра Розабелла?
Комендант потеребил себя за кончик носа.
- Хммм… я не задумывался. А вы уверены, что у эрры Дианы не было яда? С собой?
Теперь настала очередь Расмуса задуматься.
- Мне кажется, нет. Но я не уверен, это надо выяснить.
- И зачем эрре Розабелле эта смерть?
- Вот и мне кажется, что незачем, - согласился эрр. – Но что-то я ничего не понимаю.
Комендант пожал плечами.
Его-то как раз все устраивало, было – и прошло, и нет никакой Дианы. И зачем она тут нужна? Забыли, и все тут.
***
Беседа с тюремщиками удалась лучше, чем с начальником тюрьмы. Тем более, что каждый разговор Расмус начинал с золотой монеты.
Подходил к тюремщику, проникновенно так смотрел, вкладывал ему в руку золотую монету, и просил рассказать о последних днях Дианы.
Что она говорила, может, в каком настроении пребывала, чего хотела, о чем просила?
Пожалейте любящего человека! Он потерял самое дорогое, что у него было!
Тюремщики переглядывались, но не спорли, рассказывали честно.
Кто-то говорил, что Диа на капризничала, кричала, рыдала, кидалась посудой. Кто-то рассказывал, как ее успокаивала эрра розабелла, один рассказал, что Диана хотела дать весточку королю… ну, хоть как-то! А вдруг смилостивится?
Кто знает?
Этот тюремщик, вроде бы, ничем не отличался от остальных. Но… то ли как-то так он смотрел, то ли стоял, то ли чутье у Расмуса обострилось, после стольких дней крысиной жизни – кто знает?
Может, и все сразу сработало!
Расмус посмотрел и добавил вторую золотую монету. А потом и третью.
Тюремщик сломался на четвертой.
- я вижу, эрр, вы человек благородный…
Эрр добавил еще один золотой, и тюремщик махнул рукой на все. Жадность перевесила глас разума. Пять монет золотом? Да считай, годовая зарплата!
Как тут не рассказать хорошему человеку о маленьких тайнах Дианы?
- Эрр, тут дело такое, лично-то я свечку не держал. Но был у нас такой, Ирвис, вот, его к нам дядя пристроил. Ненадолго, Ирвис, он чем прославился, с бабами хорошо общий язык находил. Смазливый такой, вы-то, понятно, куда как краше, но Ирвис… бабы от него млели.
- А почему ненадолго? Вроде место у вас такое… не из худших?
- Ирвис женился, а его жене наследство перепало в Картене. Оказии ждали, чтобы уехать.
- Понятно.
- Так вот, Ирвис тоже баб любил. Приходит он вечером, и кольцо показывает. Да такое красивое, с сапфиром, и сапфир со звездой внутри. Я его спрашиваю, мол, своровал? Верни назад, комендант на такое строг! У нас же тут не простые люди сидят, легко нарваться можно…
- Ага.
Кольцо с сапфиром Диане дарил Иоанн. у Расмуса на звездчатый камень денег не хватило бы, он обходился тем, что ничего не стоит. А бабам все равно приятно. Цветочки, стихи, комплименты…
Видимо, оно было на Диане. Все верно, королева с ним почти никогда не расставалась, но…
- А Ирвис мне и объясняет, мол, не крал он ничего, подарили ему за услугу.
- Услугу?
- Баба ему заплатила за то, чтобы он ее… ну… это самое.
- Что?!
- Ребенка ей сделал!
Расмус как стоял, так и осел на стул.
- Р-ребенка?
- Да, эрр. Именно ребенка. Ирвис объяснял, мол, если королева беременна, так ее не казнят. Она может еще раз освидетельствование потребовать, в этом ей не откажут, а если у нее ребенок будет – смилуется муж. Обязательно. Может, первый раз ошиблись, такое тоже бывает.
Расмус медленно протянул тюремщику еще золотой.
- Он сделал?
- Да, эрр.