- Первая двуликая, за столько лет... что ж. Я дам тебе обещанный подарок. Ты никогда не потеряешь мое око, оно всегда будет при тебе. До самой смерти оно тебя не покинет...
- Вот спасибо-то, - проворчала Мария. - Всю жизнь мечтала.
- Ты хочешь попросить о чем-то еще?
Мария задумалась. Даже морду хвостом подперла.
А о чем ей, и правда, просить? Для этого надо хоть как-то разбираться в ситуации, а то такого понавыпрашиваешь... и вообще, с этими божественными подарками лучше поосторожнее, потом не расхлебаешь.
Не верите?
Мидаса вспоминаем и грустим, грустим и вспоминаем. *
*- жил в древней Греции, получил в подарок золотое касание, не знал потом, как избавиться. Прим. авт.
Ответом Марии был тот же смех.
- Ты забавная, смертная. Что ж. еще один подарок тебе я дам. А вот какой - не скажу. Но тебе понравится.
Мария подумала, не пора ли копать окоп. Нору, с учетом хвоста и чешуи.
- Не бойся. Я буду осторожен. И если ты себя вспомнила, можешь возвращаться, - прозвучал тот же шепот.
Можешь возвращаться.
А если бы не вспомнила? Не захотела вспоминать?
- Ты бы стала змеей. И на рассвете выскользнула бы из кровати, чтобы навеки уползти по своим змеиным делам, - прозвучал тихий ответ.
Или ей это просто показалось?
Да сон все это. Просто сон...
***
Мария медленно открыла глаза.
И тут же наткнулась взглядом на мать-настоятельницу, которая сидела рядом с кроватью. Дремала в кресле, чтобы не пропустить, вдруг ее величество проснется - или загнется?
Под боком сопело что-то теплое.
Анна...
Мария осторожно пошевелилась. Боги там, змеи тут, а простите, природа требует. Женщина чувствовала, что если она не встанет, то просто разольется рекой. Но совсем тихо не получилось.
Анна-то не проснулась, а вот мать-настоятельница глаза открыла.
- Ваше величество!
Мария приложила палец к губам, и скосила взгляд на девочку. Мол, не разбуди! А потом принялась выползать из кровати.
Тело болело.
Ощущение было такое, что ее палками избили... и кажется, не зря. Синяки были такие, что кожи под ними видно не было. Синяки, ссадины, кровоподтёки...
- Уборная, - обозначила Мария одними губами.
Настоятельница поняла, подхватила Марию под руку, и потянула наружу. Туда, где в небольшом закутке притаилась ночная ваза. И вышла, мол, снаружи подожду.
Мария проводила ее почти влюбленным взглядом. И чего она решила, что они с настоятельницей не подружатся? Да замечательная ж баба! Понимающая!
Через пять минут мир казался женщине уже куда как более радужным. И к матушке Евгении она вернулась уже спокойнее.
- Надо поговорить.
- Прошу вас, ваше величество.
Кабинет у матери-настоятельницы был вполне себе удобным. Не слишком большим, но места хватало и для документов, и для пары удобных кресел, и для маленького столика, на который монахиня средних лет поставила поднос с исходящими паром мисками.
- Бульон и пирожки. Вам сейчас нужно, ваше величество.
Мария кивнула.
Нужно, она и не спорила. Мышцы болели, вообще она себя так чувствовала, словно на ней неделю пахали без продыху. И кушать хотелось. ЖРАТЬ!!!
Еще немного, и она задумалась бы о людоедстве.
Бульон в монастыре был без добавок, которые тут были приняты и любимы. В него ни сливки не добавляли, ни кучу пряностей, ни пиво, и Мария выпила его с удовольствием. И даже пирожок с мясом съела.
А потом заговорила.
- Вчера эрра Лизанда выманила меня из дома...
Мать-настоятельница внимательно слушала. Потом кивнула.
- Вам очень повезло, ваше величество.
Мария вспомнила и ублиет, и сияние красного камня, и согласно кивнула.
- Безусловно.
- Ваше величество, вчера старый храм провалился под землю.
- Б... - коротко высказалась Мария. Не матершинница она, вовсе даже нет! Но что бы вы сказали на такие новости? Вот и у нее других слов не было. - Это я, когда выбиралась, что-то повредила?
Мать-настоятельница позволила себе тонкую усмешку.
- Ваше величество, при всем уважении, не думаю, что вы сможете разрушить храм.
- А часовню? - машинально пробормотала Мария.
Про 'Кавказскую пленницу' монахиня точно не знала, а потому опять покачала головой.
- И часовню тоже, ваше величество.
А что? Не спорить же с королевой? Ей и так досталось, спасибо еще, не воет - не кусается!
Мария подумала, что камень...
А вот правда, если он - магический? Мог он как-то поддерживать этот храм? Магия, к примеру? Или никакой магии, просто она там вчера доковырялась?
Может ли дом рухнуть из-за подкопа?*
*- запросто! Можете погуглить, случаев - прорва, фундамент - место нежное. Прим. авт.
Может. А там не просто подкоп, там целые ходы понарыты, может, и Мария еще что-то там сделала. Кладку разворотила, еще что-то...
Тут и магии никакой не надо, в ее мире недобросовестные строители и так справляются.
- Ну и пес с ним, - твердо решила королева. - Без него проблем хватает! Или вы, преподобная мать, его восстанавливать будете?
Мать-настоятельница явственно расслабилась.
- Не буду. Ваше величество, что вы теперь хотите сделать?
Мария уже тоже об этом думала.
- Вам нужен шум? Евгения, давайте говорить откровенно?
- Да, ва...
- Мария. Здесь и сейчас - Мария. Вам нужен шум вокруг монастыря?
- Нет, - качнула головой мать-настоятельница, принимая вызов.
- А мне сейчас тоже не нужен шум. Я не знаю пока, кто подбил эту гадину на покушение, но... подозреваю, что муж мне не поверит. В любом случае.
- У него новая... симпатия.
- Скажите - б...
А ведь хотела не тащить в средние века непарламентские выражения. Нет, не хотела.
- Скажу, - кивнула Евгения. - Значит, надо будет допросить эту дрянь. Здесь. А потом...
- А потом помолиться, чтобы Богиня приняла свое решение, - жестко сказала Мария. - Потом будет видно, а пока - допрос. Найдутся у вас люди, которые смогут это сделать?
Евгения вздохнула.
- Ваше величество, когда вы появились у меня на крыльце, я распорядилась переместить эрру Лизанду в место, в котором ей будет более удобно. И там она будет вас ждать, сколько понадобится.
- Замечательно, - порадовалась Мария. - Она не покончит с собой? Не сбежит?
- Нет. Я позаботилась об этом.
- Просто великолепно.
- Одна из моих монахинь раньше была женой палача. И кое-что помнит.
- Думаю, после завтрака, нам понадобятся ее навыки, - вздохнула Мария. - А может, и нет. Эрра