Впрочем, когда китайский принц воткнул окровавленный кинжал в песок, там тоже занялся огонь — подтверждение его клятвы.
Затем он скинул с себя одежды и оказался с голым торсом. Я последовал его примеру, и в этот момент понял, что тело наследного принца тоже испещряют какие-то татуировки. Поэтому мысленно обратился к Агносу:
«Послушай, — сказал я, — у него что, тоже существует единение с какими-то демонами или богом?»
«Удивительно, но факт, — задумчиво ответил Агнос. — Кажется, он имеет некоторое отношение к Дракону. Он точно не его сын, но то ли жрец, то ли что-то такое. Чувствуется в нём искра божественной благодати. Так что да, он непростой противник».
«И что делать? — уточнил я. — Такого, как он, убивать нельзя».
«Нежелательно, конечно, — ответил Агнос. — Но вот ты поединок-то уже обозначил, так что давай пока дерись, а я слетаю к Дракону поговорить».
«А что, так можно было?» — удивился я.
«Ну… вообще-то нет, — Агнос явно желал поскорее умчаться. — Мама бы, конечно, с ним могла поговорить на равных, но поскольку она, как я понимаю, сильно занята, а у нас вопрос критичный, надо, чтобы ты действительно не грохнул чужого жреца. Это было бы нехорошо. Стихия-то одна, формы разные. Гадить у себя на лужайке перед домом будет нехорошо. Поэтому я отправлюсь и как-нибудь постараюсь достучаться до обители старших. Ты же его пока не убивай. Боритесь, пожгите друг другу что-нибудь, а я постараюсь вопрос решить настолько быстро, насколько смогу».
«Зашибись, перспектива!» — ответил я.
«А как ты хотел? — я буквально слышал задиристые нотки в мысленном голосе Агноса. — Тебе его в любом случае убивать было нельзя. Ты же не хочешь, не закончив войну с демонами, начать войну с китайцами? Так себе идея. Поэтому пока устраивай шоу, чтобы народ развлечь, а я по-быстрому слетаю».
«Ну хорошо», — согласился я и стал наблюдать за действиями наследного принца.
Я снял рубаху, сапоги и остался босиком на песке арены. Точнее, под моими ногами песка уже не было. Там лежало спёкшийся базальт после удара моего дальнего родственника Шаумо Адениза.
Я слегка размялся и поиграл мышцами. И увидел, что китаец тоже внимательно наблюдает за моими татуировками.
— Ты жрец? — спросил он.
— Да, — кивнул я. — Первожрец Саламандры.
— А я первожрец Дракона, — ответил на это китаец. — То есть через нас, получается, это будет поединок богов?
— Ни в коем случае, — ответил я, покачав головой. — Наши боги не воюют. Мы решаем свои вопросы. Боги между собой решают свои. Не стоит смешивать первое и второе. Они обычно этого не любят.
И в этот момент я понял, что мой противник проникся ко мне некоторым уважением. Не из-за слов, нет — из-за татуировок, из-за того, что я тоже принадлежал к божественной природе. То есть не был простым смертным, с которым можно было разговаривать свысока.
Одним словом, он увидел, что по статусу я вполне равен ему, а вот по силе, возможно, он думал, что он сильнее.
Мы сошлись в самом центре, на расстоянии десяти шагов друг от друга. Затем последовал ритуальный поклон, после чего мы разошлись по разным концам площадки. Я успел сделать три глубоких вздоха, после чего по амфитеатру разлетелся громкий звук гонга, обозначавшего начало боя.
* * *
Наверное, самое глупое, что сейчас можно было сделать, — это недооценить противника. Всё-таки передо мной был не абы кто, а наследник трона одной из самых могущественных империй нашего мира.
И я не ошибся. Он ударил в меня валом огня такой силы, что раскрытый мною щит едва сдерживал этот ревущий поток чистого пламени. Меня даже слегка поволокло по арене. Но при всём том я явно чувствовал, что силенок у моего противника, хоть и много, но поменьше, чем у меня. Мои огненные щиты останавливали его пламя, и до меня оно не долетало. Кроме этого, я полагал, что, возможно, смогу и впитать его пламя, и оно не причинит мне вреда. Но рисковать сейчас я не хотел.
Когда поток пламени с его стороны иссяк, я решил прощупать его самым обычным метеоритным дождём. Но тот, подняв руку, загородился полусферой. Мой огонь пока тоже не приносил ему больших проблем. Впрочем, я лишь прощупывал его со всех сторон.
— Ты пришёл за реликвией своего народа, — с некоторой насмешкой в голосе проговорил китаец, — но при этом не представил доказательств родственности Аденизам.
«Чего это он? — подумал я. — Пошёл ан второй круг или это тоже элемент боя?»
Я решил, что второе.
— Где твоё небо, Виктор Адениз? — спросил он и в этот момент взмахнул руками, в которых, полагаю, были зажаты какие-то артефакты или конструкты, причём абсолютно нетривиальные. — Где то небо, под которым ты родился?
В это мгновение у меня создалось впечатление, словно свет померк, будто солнце заслонила луна. А в десяти метрах над головой наследного принца, появился трёхлапый ворон. Откуда-то из памяти я даже вытащил его имя: Сань Цзюй Ниао — птица, которая служила солнцу. Его крылья были, как будто из раскалённого золота, а глаза — два миниатюрных солнца.
Стоило ворону лишь взмахнуть крыльями, и земля подо мной снова вспыхнула, а затем превратилась в озеро белого огня.
— Моё небо — в крови, — ответил я ритуальной фразой, — и требует отмщения. Мои предки — в пламени, и пребудут вовеки.
После этого я крутанулся всем телом, и огонь, вылитый на меня вороном, закрутился смерчем и двинулся в сторону сына императора.
— Мне не сможет повредить твой огонь. Придумай что-то ещё.
Сам же в это время вызвал трёх фениксов, которые обступили солнечного ворона и принялись его уничтожать.
— Ты сильный воин, — проговорил мой противник, обходя меня по кругу, — но этого недостаточно, чтобы противостоять Императорскому Дому Поднебесной. Ты будешь уничтожен.
Я же в это время перебирал все возможные защитные и атакующие заклинания. Всё дело в том, что мне-то его, как раз, убивать было нельзя. Из всего того, что я мог предпринять, было слишком мало не летального. Поэтому мне приходилось продолжать делать шоу, как выразился Агнос, и пытаться случайно не сжечь будущего китайского императора.
Тот же в этот момент вытащил откуда-то довольно длинный артефакт и взмахнул им. В первый момент я даже не поверил своим глазам: по небу, с которого уже отступил сумрак, пронёсся самый настоящий дракон.
Я, конечно, подумал о том, что, возможно, это Агнос вызвал местного бога, и тот явился посмотреть, что тут творится. Но в