— Нет, — он отмахнулся папкой. — Дашка у Софьи. Она еще не знает.
Он кивнул на особняк. Тот уже не полыхал. Пожарным удалось быстро остановить распространение огня. Дальше кухни он не ушел.
— А вы как?
— Что случилось? Где Дашка? — выпалил подоспевший Остапов.
— Еще один, — проворчал Николай. — У Софьи. Мы живы, здоровы.
— Смотрю, мой тайник ты нашел, Игнат Семенович, — я кивнул на чемоданчик.
— Было бы там что искать, — сурово ответил Никольский. — На курсах контрразведчиков тебе бы за такой тайник неуд поставили.
— А за этой штукой в огонь лазил? — я был почти уверен, что в коробке именно тот аппарат, который помог извлечь субстанцию из кольца.
— Я еще в тот вечер забрал его из подвала, как только ты уснул. Ты сказал, что полиция тоже теперь в курсе про старый винный погреб у Гроффов, а значит, тайным это помещение больше не является. И хранить там что-то, кроме пары старых бутылок опасно.
— Думаешь, между находкой в доме Гроффов и пожаром есть связь?
— Я не исключаю такой возможности. Возможно, это даже тот, кто устроил первый пожар. Но если в первый раз это было именно покушение на меня, то сейчас причина именно в тайной комнате. Не исключаю возможности, что злоумышленникам таки удалось проникнуть в подвал, а пожар они устроили, чтобы скрыть это.
— Пострадавших нет? — уточнил Никита.
— Не думаю, что на пепелище будут обнаружены тела поджигателей. А мы все целы, — ответил Николай.
— Да, Игнат Семенович вовремя среагировал и разбудил меня. Я выскочил, схватив только куртку и чертежи.
Тут к нам подошел коренастый мужчина лет пятидесяти в защитной форме пожарного и каске с забралом. Видимо, начальник расчета.
— Огонь был локализован и устранен. Мы проверяем помещение на наличие очагов возгорания и безопасность. На самом деле, там не такой большой ущерб, как мог бы быть. Пара комнат сильно обгорела, пострадали перекрытия между первым и вторым этажом. Их потом укреплять надо будет. Но далеко по переходу огонь распространиться не успел. Погибших в огне не обнаружено.
— Спасибо большое за то, что так быстро приехали, — Николай пожал руку пожарному.
— Полиция сейчас прибудет. Они обязаны осмотреть. После их осмотра можно будет заходить. Чистая формальность. Ну, а мы свою работу сделали, — тот буднично пожал плечами, развернулся и зашагал к машине, возле которой люди в такой же форме скатывали пожарные рукава.
Зеваки понемногу начинали расходиться и к приезду полиции на тротуаре напротив особняка стоять остались только мы. Осмотр действительно оказался лишь формальностью. Двое полицейских убедились, что человеческих тел на месте пожара нет, походили по еще дымящимся углям и лужам, осмотрели то, что осталось от панелей, которые закрывали вход в подвал. Один из них записал в блокнот показания Николая и Алексея. Второй сказал, что, скорее всего, подвела старая проводка.
— А дверь в винный погреб? — спросил я у того, что записывал.
— Снесло взрывной волной, — он ручкой подвинул козырек кепки выше на лоб.
— А не боитесь, что я пойду к вашему начальству? — я сурово прищурился.
— Идите. Оно в пожарах еще меньше меня понимает, — пожал плечами полицейский.
После этого они сели в машину и укатили.
Я подошел к зиявшей в стене дыре, через которую теперь любой желающий мог проникнуть в некогда тайную комнату.
— Ну, разумеется, проводка, как же иначе, — я развел руками и посмотрел на Никольского.
— Концов все равно не найдешь, — тот устало покачал головой.
— Идите спать, — я посмотрел на свой маленький клан, растерянно стоявший посреди пепелища и грязных луж. — Завтра постараюсь привести тут все в порядок.
Обведя взглядом то, что осталось от кабинета, я грустно усмехнулся. Хорошо, мебель не успел завести, а то мусора значительно бы прибавилось.
Лешка и Никикта без дальнейших уговоров отправились по комнатам. Никольский же задержался.
— Чемоданчик отдашь? — поинтересовался я.
— Вот еще. У себя спрячу. Ты слишком беспечен в этом плане.
— Ну я не посещал курсы контрразведчиков, извини. Мне универа хватает. Как думаешь, почему именно сейчас? Почему до сегодняшнего дня были лишь робкие попытки проникновения и поисков этой самой комнаты, а сегодня вдруг так нагло?
— Потому что они не были уверены, где именно находится вход. Они четыре года обыскивали особняк в поисках заветной двери. Но, как только ты открыл подобную дверь у Гроффов, тайна перестала быть тайной, — просто ответил Никольский. — Кто-то из команды, проверявшей особняк Гроффов, донес информацию тому, кто ее очень хотел. Естественно, они не стали подбирать код, а просто сломали ее. Правда, не нашли ничего интересного, кроме цепей, свисающих с потолка. Вот возможно от злости, или надеясь уничтожить следы, а заодно и возможных свидетелей, они и устроили пожар. Вернуться к хозяину ни с чем. Если он решит, что и не было там ничего, то отстанет от тебя и особняка. А вот если решит, что ты припрятал что-то, то с живого тебя не слезет.
— Дорохов?
— Зачем Дорохову мои секретные разработки? — поморщился Никольский. — Он добывает империй, а не конструирует мехаботов.
— Беркутов? С чего вдруг? Вы же, вроде дружили, ты на него работал.
Граф загадочно промолчал.
— Слушай, твои тайны уже в печенках сидят! — раздраженно буркнул я. — Не хочешь, не рассказывай. Но если я из-за одной из них помру во цвете лет, тебя совесть не замучает?
— Мы не очень хорошо расстались. Ну и однажды я в сердцах сказал, что на пороге открытия, которое заткнет за пояс его мехаботов.
— Это ты, конечно, здорово придумал, — усмехнулся я. — Хочешь сказать, это он устроил тот взрыв?
— С вероятностью девяносто девять и девять десятых процента.
— И в усадьбе были его люди? Искали план особняка?
— Полагаю, да. Либо план, либо чертежи моих изобретений.
Весело, нечего сказать! Дорохов хочет мои шахты, Беркутов хочет секретные технологии, которые, как он думает, находятся у меня. Оба хотят моей смерти. Это они еще не знают о моем бизнес-плане. Попал, так попал!
— Отличный расклад, — я потер внезапно занывшие виски. — Надо над ним подумать. Будь добр, накрой все это безобразие куполом, чтобы снега не намело. И охранные заклинания надо бы расставить. Справишься?
Николай посмотрел на меня почти обиженно.
— А я спать.
— Тимофей! — догнал меня голос Тимохиного отца уже у выхода из кабинета. — Как там у Винокурова?
Я ничего не ответил, лишь поднял руку с оттопыренным вверх большим пальцем, и пошел к себе.
* * *
Оставлять Николая в доме одного после взлома и поджога мне было тяжело. Не в том он возрасте, чтобы отбиваться от бандитских группировок. Но учебу никто не отменял, а