Скажи мне это кто год назад, я бы от души посмеялась над такой шуткой. Но сейчас было не до веселья. Понял это и Нар, согласившись взять на себя организацию отвлекающего маневра. Звездой последнего стала стальная сова. Ее братец стащил во время первого занятия. Причем он даже умудрился не прогулять практикум, а спер механическую птицу во время занятия. Так сказать, не отрываясь от учебного процесса. Хорошо, что тот проходил в музее артефакторики.
Притаранил Нар это чудо, прикрытое пиджаком, под дверь приемной декана как раз в обеденный перерыв. И, тихонько приоткрыв створку, запустил к секретарю.
Буквально сразу же раздались визг, крик, звон, уханье, в котором явно слышался металл, а затем и ор горгульи. Орала она знатно, не хуже баньши. Судя по звукам, стекла в окнах точно выбила. Будь на месте механической обычная птица, скончалась бы на месте. А так артефакту ничего не было, не считая вмятины в боку.
Зато сова вылетела из распахнутой двери с добычей. В клюве у нее был зажат какой-то листок, а в когтях — клок волос секретарши и банальная мышь. На кой дурному артефакту последняя, я понять не могла — птица же стальная. Она полевок не ест. Не иначе что-то переклинило в ее шестеренках и эта дурнина вообразила себя живой.
— Она туда помчалась, — Нар услужливо указал горгулье, вылетевшей следом за совой из приемной совершенно в другую сторону.
Я же, стоявшая под прикрытием двери, осталась не замеченной злой и всклокоченной секретаршей.
— Давай, сестренка, у тебя есть пара минут, я на стреме, — сообщила братец.
Я медлить не стала и прошмыгнула на рабочее секретарское место. Бумаги, благодаря стараниям нашей механической летунье были в полном беспорядке, но я нашла среди них нужную — черновик списков на распределение.
В здешней академии, похоже, как и в моей прежней, фамилии студентов, не сразу вписывали в приказ магическим пером. Ведь то, что выведено им на бумаге, уже не вырубить топором, не сжечь и не исправить: бумагу, на которой выведены такие строки, бесполезно рвать, сжигать и топить, прятать — восстановится и вернется на прежнее место. Зато можно вешать перед адептами, не опасаясь вандализма.
К тому же магическое перо дублировало сразу все в летопись академии. Так что секретарь сначала составляла список на черновике, а потом аккуратно переносила его магопером в приказ. И если последнего я среди бардака не нашла, то обычный лист с именами — вполне. И вот пакость! Согласно ему, я должна была проходить практику не в отделе законников, а в лаборатории цеха магических эликсиров на одной из фабрик.
— Ну уж нет! Не дождетесь! Если кто-то из Бертрандо решил загреметь в участок, то отделу законников от этого счастья не отвертеться! — пробурчала я себе под нос, радуясь, что вовремя успела: судя по вычеркнутым фамилиями, секретарь только принялась за составление приказа.
А затем и взялась за перо обычное. С помощью него и магии я слегка подправила список… И теперь адептка Страйкер с пятью сокурсниками должна была отправиться в отдел правопорядка в качестве судалхимэксперта. А один несчастный вместо меня на фабрику.
Зачаровав на всякий случай черновик еще и на рассеянное внимание — чтобы горгулья не обратила внимания на подмену, я поспешила покинуть приемную. Вовремя.
Только вышла в коридор, как из-за поворота появилась секретарь. Нар, наблюдавший диспозицию из ниши, под прикрытием статуи, махнул мне рукой: давай ко мне. Я была не из тех, кого нужно приглашать дважды и уже через секунду теснила братца.
Мы выглянули с разных сторон из-за постамента статуи. Судя по прическе, сова не далась без боя, изрядно проредив шевелюру дамы. Но победа осталась за горгульей: в руке она несла тот самый лист, что умыкнула из ее кабинета сова. И теперь я смогла рассмотреть золотую вязь литер на бумаге — ей был выведен первый столбец фамилий.
— Ну все, дело сделано! — гордо возвестил братец, когда дверь приемной закрылась.
Я согласно кивнула, и мы отправились в столовую. Чтобы через час узнать много нового о вокальных данных гномов.
Орал мой сокурсник, тот самый, который, благодаря моим стараниям, стал практикантом на фабрике. Я выдержала этот концерт стоически, еще не подозревая, что на следующем занятии захочу взвыть так же. Ведь его вести пришел новый преподаватель. Тот самый, который должен был стать куратором практики в отделе правопорядка и замещал подорвавшего себя магистра. И все бы ничего. Но это был тот самый дракон, которого я встретила на воздушном причале!
Глава 5
А начиналось-то все весьма прилично. Приобщившись к арии разочарованного гнома, которая носила слегка матерно-проклинай оттенок, я направилась на последнюю на сегодня лекцию по КАВу, она же в адептстком обиходе кафка или качественный анализ веществ.
Ничего не предвещало, когда я вошла в аудиторию, где в воздухе витал едва уловимый, но стойкий запах квасцов, и слышался шорох перелистываемых страниц. Адепты, наполовину заполнившие зал, усиленно штудировали записи.
Мой вчерашний знакомый эльф и вовсе уткнулся в листы своим длинным носом, едва не водя кончиком последнего по строкам. Я подумала, что вчера у нас завязалось (прямо как петля на шее висельника) отличное знакомство и грех (для дочери черной ведьмы) такое не продолжить. То есть до нервного срыва остроухого не довести.
И я села рядом с эльфом. Сбоку сразу же раздалось ехидное:
— Смотри, Лир, она запала на твою невозмутимую, как сосулька, физиономию, не иначе.
Остроухий, не отрываясь от текста, холодно произнес:
— Тогда у тебя, Нокс, куда больше шансов понравится этой стерве, ты отмороженный весь, целиком.
— Эй, а вас, ребята не смущает, что я вообще-то здесь? — заметила я.
— Это трудно не заметить, — буркнул эльф, ограничившись лишь этим замечанием и даже не собираясь меня атаковать. Зря только круговой отражающий щит ставила.
Тренькнувшая спустя секунду невидимая сфера сообщила — не зря.
Я повернулась в сторону, откуда пришла атака, и увидела подпалину на стене, прямо за вампиром. Клыкастый сидел и широко, я бы сказала призывно, мне улыбался. Еще и подмигнул мне, сверкнув алыми глазами. Вот гад!
Это был типичный кровосос: наглый до невозможности и смазливый до безобразия. После безобразия, впрочем, тоже. Черные волосы, бледная кожа, утонченные черты лица и провокация в каждом жесте. «Ходячий грех», как говорила про таких типов моя бывшая подруга Тейси. Почему бывшая? Ну… хотя бы потому, что она попыталась меня прикончить, когда за головы