— По легкой атлетике? — вспоминаю я ее радостные СМС про Вязанку.
— Да. Я хочу выдохнуть, Сава. Я все еще не верю тебе.
— Да почему, малыш? — срываюсь я в тоскливый вопль. Так складно все сказал же! Все логично!
— Не знаю, — вздыхает она, — уходи пока. Я подумаю. Послезавтра увидимся. И поговорим.
После этого она уходит.
Я еще какое-то время стою, прижавшись лбом к дверному полотну и вслушиваюсь в легкие шаги. Скрипучий пол очень мне в этом подыгрывает.
Я всерьез прикидываю в голове варианты не послушаться и тупо сломать эту гребаную дверь. Но сдерживаюсь.
Я выиграл этот бой.
Она меня послушала.
Она будет думать теперь.
Пусть думает.
Может, она даже хочет собрать информацию, но тут я постарался, все подчистил. У меня нет ни одного фото в соцсетях. Все скандальные видосы, на которых я периодами попадался, доставляя отцу неприятности, система службы безопасности оперативно убирает, так что с этой стороны вообще без палева.
А снимать себя для риллсов всяких шмар я никогда и не позволял. Основы безопасности в меня с детства вбиты намертво.
Конечно, вопрос про однофамильцев насторожил, но… Я все пока грамотно разрулил.
И сильно сомневаюсь, что Оля будет выискивать компромат на меня в сетях.
Она — нуб, телефон кнопочный был, пока я новый ей не подарил, ноут старенький… Новый она пока тоже не освоила, так и лежит в коробке.
Плохо, что не пустила, я бы ее убедил действием, что не вру.
Но хорошо, что не прогнала насовсем.
Может, это и правильно. Успокоится чуть-чуть, придет в себя. Соскучится…
А она соскучится. Она же любит меня, как же не соскучится?
Я выхожу из подъезда, свистом и пинками отгоняю любопытных бомжей от своей тачки, затем приваливаюсь к ее глянцевому боку и задираю голову, смотрю на светлое окно в нашей комнате. Отслеживаю едва заметную тень, передвигающуюся по ней.
Оля, наверно, раздевается, идет в душ…
Блядь…
К ней хочу!
Почему все так несправедливо?
Только теперь, когда адреналин сходит, жалею, что опять ей наврал. И нет, мне от этого никаких угрызений совести, потому как отродясь этой совести у меня не водилось. Но тревожно. Есть ощущение, что накосячил.
Но все рассказать… Как? Вот так, под дверью?
Не вариант.
Лучше потом.
Свадьба Сандра пройдет, все успокоится, я приглашу мою Птичку в мою квартиру в городе…
И потихоньку все расскажу. После горячего секса, когда она будет разморенной и довольной.
И не выпущу из постели, пока не простит.
Она простит.
Она не сможет по-другому.
И я не смогу.
Отличный план, да.
Я щурюсь на теплый свет окна, отчаянно желая оказаться сейчас там, рядом со своей Птичкой.
И прячу глубоко в сердце странное ощущение холода. Предчувствия чего-то неизбежного.
Не будет ничего плохого.
Я теперь постараюсь, я уже наученный горьким опытом…
26. Оля. Насыщенные дни
Утром у меня тренировка, и Вязанка, как тут подпольно называют тренера по легкой атлетике, лютует и расстраивается. А все потому, что вчерашняя я на порядок отличаюсь от сегодняшней.
— Слушай, Оля, — тренер с огорчением смотрит на секундомер, — как-то ты мне вчера показалась более… перспективной. Ты не поела, что ли, с утра?
— Нет… — я тяжело дышу, упираю руки в бока, стараясь унять колкое острое ощущение, — аппетита не было…
— Ты это бросай, — хмурится она, — у тебя не может не быть аппетита! через “не хочу” надо есть, поняла меня? Иначе, откуда силы возьмутся? Я и без того удивляюсь, откуда в тебе столько? Вчера прямо поразила, я даже обрадовалась… Думала, что мы теперь заявим о себе… А ты меня подводишь!
— Больше не буду… — винюсь я, и Вязанка, еще раз осмотрев меня, милостиво отправляет отдыхать.
Я иду в раздевалку, там без сил валюсь на лавку, закрываю глаза.
Дышать все еще тяжело, и сил никаких. А у меня еще и пары впереди… Вот ведь ввязалась…
Но когда я соглашалась на участие, как-то не думала, что жизнь внезапно начнет разваливаться на глазах.
Конечно, пока еще не прямо вот обвал, но и не стабильность.
Боже, до чего, оказывается, легко все разрушить! На какой тонкой ниточке висит наше благополучие! Судьба наша!
Всего лишь понервничала вчера, расстроилась, ночь не спала, проплакала, утром не смогла есть… И все. Все катится к чертям.
Мысли снова летят туда, где им сейчас не место, если я, конечно, хочу остаток дня нормально профункционировать. К Саве. Симонову Саве.
Обманщику.
Хотя…
Может, нет?
Я вспоминаю вчерашний вечер, шок свой, и слезы снова подступают.
Это так больно, оказывается… Даже просто смотреть, как твой парень, тот, кто целует тебя ночами, признается в любви, обнимает другую. И врет. Хоть он и очень складно все объяснил, но я чувствую, что что-то не так.
Что он мне врет.
Может, с девушкой той правду сказал.
Может, с работой тоже правду, хотя тут море нестыковок. Опять же, я вспоминаю его холодный командный тон, каким он с Богданом говорил…
И совпадение с фамилией того олигарха, у которого мальчишник был в клубе, уже не кажется совпадением.
Мне срочно надо узнать, как зовут младшего сына Симоновых. И как он выглядит.
Ночью я не смогла ничего толком найти, Витек не отвечал на звонки, что вообще не удивительно, работает человек. В сети же — никаких упоминаний о семье, вообще ничего. Наверно, я не особо умею работать с поисковиком, хотя для будущего журналиста это фиаско, но в открытых источниках точно ничего нет.
А в закрытые я не пролезу, конечно же.
Остается универ.
Каким образом там искать, я тоже не понимаю.
Вряд ли в деканате расскажут…
Для начала хорошо бы выяснить, на каком он факультете, этот младший Симонов…
И уже оттуда танцевать.
И Витька поймать и спросить. Не факт, что знает, но это лучше, чем ничего.
Удивительно, Сава же меня знакомил с друзьями, верней, с другом, Богданом. Со знакомой, директором того отдела, в котором он мне одежду покупал… И мне почему-то казалось, что он вообще ничего не скрывает, настолько все легко было, просто… А ведь, если копнуть, то я не знаю о нем ничего: ни где живет, ни где учится, ни кто его родители. Есть ли у него брат, например? Как-то он очень ловко избегал этих тем… А я и не настаивала.
Тем более, что отвлекал Сава качественно, мгновенно голову выключая своими поцелуями и ласками.
За эту ночь я много чего