Все жанры

Все жанры

Семнадцатый билет - Борис Александрович Лазаревский. Страница 5

О книге
всего несколько шагов вперед и протянул руку к беленьким, расположенным веером, билетам. Вытянул -- семнадцатый. -- Который? -- спросил профессор. -- Семнадцатый, -- с некоторой наглостью ответил я. -- Ну, идите к окну и обдумайте. Но обдумывать было нечего: я знал этот билет великолепно со всеми примечаниями и со всеми ссылками на самых малоизвестных светил науки. Я начал наблюдать и прислушиваться, как и что отвечает мой предшественник. Мне вдруг показалось, что я сплю, до такой степени невероятно было то, что я услышал. Студент Ландшевский, высокий, франтоватый. но некрасивый молодой человек, чуточку картавя, но с апломбом рассказывал об акционерных компаниях и коммандитных обществах. Колени мои чуть подогнулись и снова выпрямились, а на затылке вдруг стало жарко, точно к моей шее поднесли раскаленный утюг. Ландшевский получил пять, шикарно поклонился одной головой и отошел. Я снова сделал несколько шагов вперед. -- Так который у вас билет? -- переспросил боа-констриктор. -- Семнадцатый. -- А о чем это? -- Акционерные компании, коммандитные общества... -- Виноват, виноват, -- зашамкал профессор, -- к сожалению, я только что спрашивал все это у вашего предшественника. Чтобы не повторяться, вы нам лучше расскажите "Теорию Рикардо"... Проклятая теория! Именно только одной ее и не мог уяснить себе. "Боа-констриктор" медленно поднял глаза, так что они начали глядеть выше золотых дужек его очков. Я молчал. -- Ну, что же вы? -- спросил он, на секунду потупился и снова поднял страшные, холодные, блестящие зрачки. У меня закружилась голова... -- Я бы попросил, профессор, спросить меня по всей программе. Я все знаю, кроме... -- Кроме теории Рикардо? -- Да... -- Кто не знает этой теории, тот не может считаться выдержавшим экзамен. Его старческая, сухая рука красиво вывела на бумаге единицу. Я постарался овладеть собой, взял с парты фуражку и пошел из университета, прямо к морю. Взял у знакомого грека шлюпку и греб до тех пор, пока не онемели руки. Я бросил весла. Шлюпка мерно покачивалась. Справа гремел весь лиловый город, стекла его огромного театра горели оранжевыми пятнами. Слева медленно садилось в зеленую воду все еще раскаленное южное солнце... Я долго глядел на оставшуюся после него золотую полоску и тихо произнес: -- Маруся, не моя Маруся! За что? За то, что я тебе открыл глаза на подлеца?.. ---------------------------------------------------- Первая публикация: журнал "Нива" No 31, 1912 г. Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.
Перейти на страницу: