Да, здесь это считается нормой. Но во мне всё равно сидит ощущение, что так неправильно. Значит, остаётся только одно: если я всё же буду связывать с собой людей через ритуал, то буду вести себя с ними не как хозяин, а как человек. И буду отдавать им столько же, сколько они будут отдавать мне. Не использовать их, а защищать.
По пути к комнате Милены я вдруг поймал другую мысль: а что, если попробовать вернуть Марку человеческий облик? Рано или поздно придётся делать ему документы, а с его внешностью сложить два и два сможет любой. Если он должен стать дружинником нашего рода, то и выглядеть должен как человек, а не как продукт мутаций. Мысль засела в голове, но я отложил её на потом.
Зайдя к Милене, первым делом ощутил: давление чужого Эхо стало слабее. Оно стабилизировалось, хотя ещё не до конца. Но я понимал — Милена выкарабкается. Более того, её сила подбиралась к грани: она готова была шагнуть на седьмой ранг по магии.
Я взял клинок. Попробовал соединиться с ним через Эхо — и у меня получилось. Плетения отозвались, и самое главное: клинок не оттолкнул меня, а принял. Словно признал хозяином. Вновь мелькнула мысль: Эхо — это не просто материя. Оно живое, системное, в нём есть воля.
Клинок тоже будто понял, что я собираюсь делать, и дал согласие. Я сел на пол, положил его на колени, одной рукой удерживал рукоять, другой дотянулся до Милены. В тот миг в голове всплыла нелепая ассоциация: подключение принтера к компьютеру по кабелю. Хотелось усмехнуться: когда-нибудь мы дойдём до беспроводного Wi-Fi, и прикосновение станет не нужно. Пока же без него — никак.
Я прикоснулся к Милене. Схема плетений открылась передо мной, как разложенный чертёж. Я сразу понял, за какие узлы нужно тянуть, чтобы снизить напряжение её Эхо. Я не менял её силу напрямую, но подталкивал родовое Эхо Милены работать в нужном направлении. Излишки уходили в клинок, и тот принимал их без сопротивления.
Но вскоре я заметил странное: моя рука словно приросла к Милене. Плетения связали нас так крепко, что я не мог отдёрнуть ладонь. Внутри поднялась волна паники — я не понимал, что именно происходит.
Не за себя — умирать я уже умел. Страх бил в сердце потому, что рядом была она. Милена. Я не хотел стать причиной её гибели. Но паника быстро уступила место холодному расчёту: я заставил себя смотреть, что делает Эхо.
Клинок втягивал потоки чужой энергии — ровно, жадно, не оставляя во мне ни капли. Я видел, как линии плетений дрожат, как струны переливаются, как символы складываются в узор. Родовое Эхо Милены синхронизировалось с клинком, и они будто работали вместе, отдавая всё внутрь металла.
Она слабела. Я чувствовал, как её уровень падает. Сначала шестой ранг, потом пятый. Я сжал зубы, глядя, как её дыхание становится всё более тяжёлым. Чужая сила девятого ранга ещё тлела в ней, но клинок вытягивал и остатки других монстров, накопленные ею раньше. Всё уходило в меч, и я не видел конца.
Я дёрнул рукой — без толку. Плетения держали железной хваткой, и попытка вмешаться отозвалась острой болью в висках. Голова будто раскалывалась, но я не остановился. Я заставил себя всмотреться глубже.
Перед глазами хаос начал складываться в систему. Узлы стали символами, линии — струнами, всё это сливалось в схему, которую я мог читать. Я видел, какие нити держат поток, какие можно ослабить. Но пока я разбирался, Милена рухнула ещё ниже. Четвёртый ранг… третий… Я чувствовал, как сердце сжимается: если не успею — она просто рассыплется.
Клинок продолжал высасывать. В нём не появлялось ни света, ни огня. Он был как чёрная яма, поглощавшая всё, что попадало внутрь. Милена бледнела, и я ловил себя на мысли: ещё мгновение — и она умрёт, а я так и не пойму, как это остановить.
Я вцепился в плетения, перебирал струны, искал правильный узел. Каждое неверное движение отдавало болью, но я не отпускал. В голове мелькали формулы, схемы, будто я решал задачу по физике с ножом у горла. Секунда за секундой я складывал символы, сдвигал их, и наконец почувствовал: вот эта нить, если дёрнуть — связь ослабнет.
Я потянул. Узел начал расползаться. Клинок ещё втягивал силу, но уже не так яростно. Милена осела до второго ранга — и только тогда связь оборвалась.
Я рухнул на пол, задыхаясь. Милена дышала — медленно, но ровно. Чужой силы в ней не осталось. Ни капли. Всё ушло в клинок, растворилось, как будто никогда и не существовало.
Я поднял взгляд на оружие. Оно выглядело так же. Не светилось, не пульсировало. Но я знал: оно хранит в себе то, что забрало. Где-то внутри, в глубине металла, исчезли силы девятого ранга и следы всех монстров, что кормили Милену раньше.
И это было открытие. Я нашёл способ использовать родовое Эхо Милены так, чтобы очищать её, а не губить. Но цена оказалась жестокой: её собственная сила обнулилась до ее родного ранга.
Я почувствовал, как слабость подкрадывается сначала в колени, потом во весь корпус — будто кто-то тихо вытягивает из меня силу. «Нет опять… тьма?» — мелькнуло в голове. Но будто бы держусь. Милена открыла глаза и заплакала — не от боли, а от облегчения.
— Ари, ты жив? — её голос дрожал. — Я думала, ты умер…
Я улыбнулся, хотя во рту горчил привкус крови. Видимо прикусил губу, когда пытался распутать плетение.
— Ну, фактически один раз я уже умер, — сказал я, нарочно легко. — Но второй пока не планирую.
Она фыркнула:
— Дурак, — прошептала она. — Я видела, как ты бросился ко мне. Я думала, тебя разорвут. Я хотела тебя спасти, а в итоге — ты спас меня.
Всхлип, и в слове «дурак» было больше любви, чем упрёка.
— Вот так и живём, — ответил я, подмигнув. — Ты меня спасёшь, когда буду стар и бестолков, а я — пока что спасаю тебя в рассрочку.
— Я тебе так должна… — прошептала она, вздыхая.
— Мы же помолвлены, да? Скоро ты будешь моей женой, а какой я муж,