Холодный страх сковал мои жилы, и мои ноги шли автоматически, хотя тело желало сопротивляться. Но это не лучшее решение, когда не видишь противника и не можешь даже оценить его возможности. Я попыталась интуитивно угадывать, сколько раз и куда мы поворачиваем, но это оказалось бесполезно. Изначально я упустила момент передвижения, а теперь поздно спохватываться, несмотря на то, что впереди показался луч света…
Мы шли достаточно долго, так что территории подземелья уже давно ушли далеко от клуба, но в какую сторону, и на какую глубину? Кто его знает? Комната, в которой горел свет, всё приближалась и, наконец, мои руки отпустили. Я закрыла ими грудь и, пользуясь блеклым освещением, покрутила головой вокруг себя. Рядом со мной, накрытые капюшонами и плащами, скользили тени, из-под которых виднелись ноги в кожаных черных штанах. Я сглотнула слюну. Так и думала. Подтолкнув меня вперед, под висевшую на потолке лампочку, очень узко освещающую лишь центр комнаты желтоватым кругом, они растворились бесшумно, пропав где-то в области непроглядного отверстия, откуда мы пришли. Двери не было, но, видимо, и бежать в ту тьму бессмысленно — я всё равно не найду выхода. Вернувшись к осмотру помещения, я вздрогнула, заметив длинную, вытянутую черную тень напротив, выступившую на свет. Она была, как и остальные, с головы до ног под плащом. Точно таким же, как та мистификация, сперевшая под самым моим носом драгоценности из ювелирного. Или не таким же, а именно тем самым? Ужас и боязнь этого неведомого вора делали его в моих глазах огромным, какой обычно рисуют смерть на карикатурах — нависающей над человеком, превосходящей его в росте чуть ли не в два раза. Хотелось отступить, но шагнуть в темноту со света я тоже не решалась. Дрожа и обнимая себя руками, я ждала, что будет делать эта тень. Но она не приблизилась, оставаясь там, куда ступила изначально. Я смотрела на неё во все глаза, замаскированные зелеными линзами, а вот что она там, под капюшоном, делала, я понятия не имела. Тот ли это человек, что заказал Саломею, или другой? Что ему нужно?
Рука в черной перчатке поднялась и, откуда-то из-под своего подола, протянула мне плащ, наподобие своего, только покороче. Это выглядело приманкой для приручения дикого зверька, но разве был у меня выбор? Я несмело сделала два шага, желая получить хоть какое-то облачение. Но сделав третий, остановилась. Не зная, чего ждать от похитителя, я не нашла в себе храбрости подойти к нему впритык. Тогда тронулся с места он. Застыв, я следила за его плавным приближением, когда он, молча, зайдя чуть сбоку, тряхнул плащом и, распрямив его надо мной, опустил мне его на плечи. Словно натянутая струна, я вытянулась так, что свело мышцы живота и спины. В копчик отдало нервным подергиванием. Касание прохладной атласной ткани заставило напрячься, но когда она уже лежала на мне, я поскорее запахнула её на груди и ощутила маломальскую уверенность. Тень отошла и нырнула в темноту. Вновь запаниковав, я посмотрела туда же, неосознанно побредя в ту сторону до границы света. Но идти ли дальше? Почему он, или она, молчит? Почему не скажет хоть слово? А я-то сама почему молчу? Если честно, я просто проглотила язык от страха и не думаю, что смогла бы вернуть голос в раз. Вспыхнул свет и, как ушибленная током, отпрянув, я увидела, как рядом зажглась ещё одна лампа. В глубине, куда прошла тень, загорелся свет, и я разглядела знакомый силуэт плаща. Рука из-под него поманила меня туда же. Обреченно выдохнув, я пошла.
Лампа стояла на столе, за которым расположилась школьная доска, подержанная и видавшая виды, но протертая и чистая. Увидев этот странный для данного места предмет, я не обратила внимания на другие мелочи на столе, пока всё те же пальцы, затянутые в черные перчатки, не щелкнули небольшой железной шкатулкой и не распахнули её. Наблюдая за любыми жестами, я тут же впилась глазами и в это движение. Изнутри разверзнувшего пасть сундучка засияли неподдельным блеском драгоценности. Не одна, не две, а целые пригоршни, наваленные до отвала в эту средних размеров шкатулку! Я чуть не ахнула, подойдя ближе и рассматривая их. Многие узнавались по памяти — это были именно украденные вещи, те, что пропали в ограбленных магазинах и частных особняках. Как же так?! Стало быть, это всё-таки тот самый паранормальный вор? Поймав себя на том, что беззастенчиво пялюсь на бриллианты и золото, как ребенок на ярмарке, зачарованный сладостями на лотке, я поспешила отвести взгляд к тому, кто был единственным здесь кроме меня оживленным существом. Он уже стоял у доски и, взяв лежавший у неё внизу мел, начал что-то писать. Выведя последнюю букву, он отошел и стал смотреть на меня. Наверное. Ведь глаз, как и остального, видно не было. Однако с каждой секундой я всё сильнее убеждалась, что это мужчина, а не женщина.
На доске было написано: «Ты этого хотела? Я принес их тебе». Вот и доказательство. Он употребил мужской род. Открыв рот под вуалью, а почти заговорила вслух, но созданная им странная атмосфера подземной тишины заткнула меня, как кляпом. Подойдя к незнакомцу, я протянула руку ладонью вверх. Если он желает общаться так, что ж — пусть будет так. Вдруг он глухонемой? Я принялась за ответ.
— Да, я просила