Выходит, Рик не пускал меня сюда именно из-за этих бумаг? Вряд ли они его. Слишком старые карты, выцветшие чернила… сейчас так уже не работают.
За окном глубокая ночь, и я понимаю, что весь архив не пересмотреть за один день. Поэтому я откладываю бумаги, гашу свет и ложусь. Ткань покрывала закрывает проём, но я всё равно чувствую себя незащищённой. Лежу, слушаю тишину. Уснуть удаётся не сразу.
Просыпаюсь от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Перед самым носом мерцают два пурпурных огонька. Они дрожат в воздухе, будто сотканы из света и пепла, и медленно кружатся, оставляя за собой тонкие следы свечения.
Сажусь. Огоньки вспархивают выше, на мгновение замирают, а затем скользят к дальней стене. Их движение слишком живое, чтобы быть случайным. Почти осознанное. Они колышутся у камня, словно указывают, а потом вспыхивают чуть ярче и растворяются, будто их никогда не существовало.
Подхожу ближе. Стена кажется обычной. Камень холодный и неровный. Ни трещин, ни щелей, ни тайников. Провожу рукой по поверхности. Ничего.
Что огоньки хотели показать? Что-то прячется за этим камнем?
В этот момент за другой стеной, той, что примыкает к библиотеке, раздаётся глухой звук. Будто кто-то уронил или сдвинул предмет.
Накидываю халат, отодвигаю ширму и выхожу в коридор.
Дверь в библиотеку приоткрыта.
***
Я подхожу на цыпочках, сердце глухо стучит в груди.
Приоткрываю дверь чуть шире и замираю. Скрип дерева кажется слишком громким в ночной тишине.
Рик держит библиотеку под замком, а теперь она открыта. Случайность? Вряд ли. Может, хранитель там? А может, и нет. Но если не войду сейчас, то упущу единственный шанс узнать, что Рик пытается от меня спрятать. Любопытство уже скребётся под рёбрами, и я осторожно прокрадываюсь внутрь.
Библиотека состоит из нескольких комнат, соединённых сводчатыми проходами. Первая комната просторная, с длинными стеллажами до самого верха.
Свет от магических сфер под потолком лениво дрожит и отбрасывает призрачные блики на пол. Прямо напротив входа расположено окно с тяжёлой нежно-голубой шторой, приспущенной наполовину. Возле окна стоит письменный стол и два мягких кресла.
Справа от входа — арочный проход во вторую комнату. Я крадусь ближе, стараясь не дышать слишком шумно, и заглядываю внутрь. Комната тоже заставлена книжными полками, но в полумраке видна лишь часть стеллажей.
Внезапно раздаётся глухой стук, будто кто-то опрокидывает стопку книг. Затем слышатся шаги. Кто-то приближается.
Чёрт.
Если это Рик, то будет неловко. Если не он, ещё хуже. Я отшатываюсь, взгляд цепляется за окно. До коридора уже не добежать, шаги всё ближе. Паника сжимает грудь и толкает вперёд. Бросаюсь к шторе, дёргаю за край, расправляю ткань и замираю за ней. Сердце колотится. Штора пахнет сухими травами.
Через несколько секунд шаги звучат совсем рядом. Скрипит кресло, и кто-то садится.
Я почти незаметно отодвигаю край ткани. За столом устроился Рик. Он сидит спиной ко мне и лениво перебирает записи — плотные страницы, исписанные уверенным почерком.
Замечательно. Вот только его здесь и не хватало.
Прячусь обратно за ткань, стараясь не шевелиться. Стою прямо за его спиной. Между мной и ним — только тряпка.
Не знаю, сколько проходит времени. Спина ноет, ноги затекают. Выглядываю снова. Рик всё ещё в той же позе: читает с выражением лёгкой скуки.
Прекрасно. Теперь выйти уже странно. Надо было сразу.
Я переминаюсь с ноги на ногу, потом снова ёрзаю.
Ох, только бы он не заметил.
А ещё от этих штор чешется нос, и я едва сдерживаюсь, чтобы не чихнуть.
Закрываю рот и нос руками, стараюсь не шуметь.
Осторожно выглядываю, не шелохнув ни одной складки.
— Если вы там прячетесь ради драматического эффекта, лиора, считайте, он достигнут, — внезапно говорит Рик, не меняя позы.
Я убираю руки от лица и всё же чихаю. Один раз. Потом ещё. И ещё. Мысленно проклинаю всё на свете.
Он знал? Серьёзно? И просто сидел, пока я пряталась за шторой?
— Будьте здоровы, лиора. Должен ли я понимать, что вы не удовлетворились бедной дверью и нацелились снять окно? — добавляет Рик. — Не советую. Ночи здесь холодные.
Я выныриваю из-за шторы, медленно, стараясь выглядеть достойно. Спина деревянная, волосы, наверное, взъерошены. Шикарная картина. Осталось только повесить табличку «сюрприз недели».
— Я просто… — начинаю, но Рик поднимает руку.
— Не стоит. — Он наконец смотрит на меня с лёгкой скукой, будто надеется, что я его удивлю. — У меня богатое воображение. Всё, что вы скажете, будет не таким интересным, как мои версии.
— Например? — спрашиваю. После всего этого шпионского фарса я хотя бы заслуживаю оригинальную версию.
— Например… — Рик вдруг становится серьёзным. — Вы пробрались сюда, чтобы извиниться за мою комнату, в которую вчера бесцеремонно вселились.
— О? — выдыхаю я, вскидывая бровь. — Не думаю.
— Или, возможно, вы пришли извиниться за покалеченную дверь хозяйских покоев.
— Она не покалечена. Её просто… больше нет.
— Именно. Как и бюджета у этой крепости. Его тоже нет.
Я сдерживаю вздох, опускаюсь в мягкое кресло напротив него и сцепляю пальцы в замок на столе.
— Вы сами виноваты, хранитель. Если бы вы дали мне приличную комнату, всё было бы цело.
— Любопытно, как просто решаются проблемы, когда вы сами их создаёте, — отзывается он.
— Если бы я не создавала проблем, вам бы было скучно. Вы ведь развлекаетесь за мой счёт. Сейчас я, почему-то, уверена, что и дверь в библиотеку вы специально не закрыли.
— Я устал и, наверное, забыл. Случайность.
— Я вам не верю.
— Это разумно, — отмечает Рик.
Он смотрит на меня, и я вдруг понимаю: он не холоден. Ему просто… занимательно. Наблюдать. Дразнить. Проверять. И, может быть, чуть-чуть восхищаться.
— Надеюсь, вы довольны, что я мучилась так долго там, за шторой?
— Вполне. — Он наклоняется ближе, опирается локтями на стол и понижает голос до шепота: — Вы забавно ёрзаете, когда стоите слишком долго. И, кстати, у вас есть склонность дышать носом, когда нервничаете.
— Прекрасно, — говорю холодно. — И когда вы поняли, что я там?
— Почти сразу, — невозмутимо отвечает он. — Шторы обычно не шевелятся, как будто у них судороги.
Щёки вспыхивают молниеносно. А я-то думала, что