— Ага, добудешь. С помощью чего? Желания? — сухо отзывается практичность. — Это самый быстрый доступ к источнику: эффективно и дёшево.
— Зато с унижением в комплекте, — бурчит гордость.
— С водой в комплекте, — парирует практичность. — А без неё скоро пойдут счёты — с долгами и жаждой.
— А честь?
— А еда?
Упрямо сжимаю губы.
Гордость важно разворачивает мантию.
Практичность в ответ предъявляет списки расходов.
И, к несчастью, побеждает бухгалтерия.
Я всё ещё жена Каэля, так пусть заботится. По закону.
Вхожу в комнату, убираю карты и начинаю мерить шагами пол, раз за разом возвращаясь к одному вопросу: писать Каэлю или нет?
9. Из соли, иглы и упрямства
Шесть новых ртов, один выведенный из строя топор, старые балки, туманная перспектива содержания замка…
Я опускаюсь на край кровати и упираюсь локтями в колени.
Капли. Без них ни укрепить стены, ни добыть воду, ни нанять специалиста для вскрытия жилы. Руды, которую можно продать, на этих землях нет. Фермерство? Слишком затратно. Да и без воды тут даже лук загрустит. А если загрустит лук — грустно будет всем.
Надо с чего-то начинать. С бумаг, например.
Я поджимаю губы. Но даже если в крепости остался хоть какой-то доход, капли Каэля не помешают.
Изнутри всё ещё скребётся гордость, но здравый смысл её заглушает. Каэль — законный муж. И теоретически заинтересован в том, чтобы его жена не умерла от жажды в развалинах. Хотя бы из политических соображений. Не из любви уж точно. Хотя… может, наоборот? Может, ему моя смерть была бы удобна?
Решаю отложить это на потом. Сначала иду на завтрак, потом навещаю экономку и спрашиваю, как обстоят дела с запасами.
Лавейл вручает мне папки, перевязанные старой тесёмкой. Внутри всё, что она сумела собрать: описи кладовых, журналы расхода продуктов, ведомости по мылу, белью и дровам, списки слуг с пометками «сбежал», «умер» и «не появлялся с весны».
Отдельно лежат её собственные записи: кто ленив, кто надёжен, кто ворует хлеб. Всё вразнобой, на разной бумаге, с приписками на полях вроде «этот лакей снова проверяет, сколько кирпичей может выдержать моё терпение» или «прачка опять забыла про запасы мыла, обсудить».
Хаос, но живой. И, пожалуй, самый честный отчёт о состоянии крепости.
Я бегло пролистываю бумаги. Подробности оставлю на потом. Ещё стойт найти Рика, он должен знать, где лежат настоящие отчёты: финансы, контракты, списки долгов.
— Я видела хранителя в погребе, — наконец говорит горничная Аста, когда я обегаю почти весь замок.
Погреб оказывается не совсем погребом. Скорее это подземный склад с каменными стенами, закопчёнными сводами и стойким запахом сухих трав и ржавого железа.
Вдоль потолка парят магические сферы. Их бледно-золотого света едва хватает, чтобы осветить комнату.
Где-то в глубине что-то грохочет. Я сворачиваю за угол и замираю.
Рик.
Стоит на коленях у старого деревянного сундука и с сосредоточенным видом перебирает связку проржавевших крюков, щипцов и обломков подносов. Очень старательно. Почти театрально.
Хранитель явно слышит мои шаги, но не оборачивается.
— Неожиданно, — замечаю я.
— Инвентаризация, — отзывается Рик сухо. — Половина погреба не учтена, а кое-что можно перераспределить. Вот хотя бы это.
Он поднимает перекошенный поднос и смотрит на него так, будто держит в руках сокровище предков, а не очередную рухлядь из сундука.
Я наблюдаю, как он крутит находку с видом великого ревизора.
Нет, точно что-то ищет. Или нашёл. Или уже спрятал, пока я спускалась по лестнице.
Тайник?
Или... один из тех тайных ходов, которыми напичканы старые крепости?
Либо карту к такому ходу? В моём сундуке таких нет. А может, они уже у кого-то. Например, у него.
Рик выпрямляется и устремляет на меня спокойный взгляд.
— Что вы хотели, Аэлина? Полагаю, не за новой пикировкой пришли?
— Финансовые отчёты. Мне нужны они.
Хранитель всматривается в меня. Сначала удивляется, но почти сразу в его взгляде проступает одобрение.
— Библиотека. Восточная стена, третий шкаф сверху. Только аккуратно. Там книги старше нас обоих.
— Спасибо, хранитель, — говорю.
Он пожимает плечами и возвращается к своим подносам:
— Всегда рад помочь лиоре, которая ищет не сокровища, а расходы.
Теперь мой путь лежит в библиотеку.
Я нахожу всё ровно там, где он сказал. Изучаю бумаги, пропуская обед, и только к ужину наконец откладываю документы.
Хочется спать, есть и вообще исчезнуть на сутки из этого мира. Но главное я поняла.
Никаких доходов. Вообще. Ни податей, ни поступлений с земель. С торговыми домами договоры разорваны, деревни, что раньше отчисляли часть урожая, заброшены или разорены.
Текущие расходы при этом продолжают идти: еда, вода, лекарства, жалование дозорным и остальному персоналу. Всё это держится лишь на тех средствах, что переводил род Фавьен. И то нерегулярно.
А теперь всё это моя проблема. Ну точно хозяйка дырявых стен и списков с пометками «умер» и «сбежал». Осталось только влюбиться. Как вишенка на этом пироге из бед.
***
Когда заканчиваю все дела, велю подать ужин в свои покои, и, прежде чем туда отправиться, решаю позаботиться о двери. Всё же ширма и покрывало не лучший способ уединения.
Нахожу того самого рабочего, что обещал подправить ручку для топора. Обговорив детали, решаю: пока покупать новую дверь не будем. Вернём старую. Рабочий подлатает перекошенные доски, заменит петли и будет не хуже. Остаётся только попросить Рика убрать высшую руну. После нашего соглашения вряд ли он откажет.
Утро начинается с завтрака и письма Каэлю. Я порчу кучу бумаги, злюсь на то, что в этой крепости нельзя просто прошептать послание в кристалл и отправить его по магической сети. Хотя бы ради удовольствия позлить муженька. Он терпеть не может кристаллопочту и цепляется за старые традиции.
Традиционная почта — это воск, герб, магическая бумага и надежда, что птица не промокнет в пути.
Кристаллическая — совсем другое. Берёшь кристалл памяти — маленький артефакт — шепчешь в него всё, что хочешь, и он доставляет послание прямо в личный кристалл адресата. Работает как замок по ауре: откроется только тому, кто был указан при записи. Ни маг, ни шпион, ни даже очень любопытная драконья родня не пробьются. Ну… почти. Существуют редкие артефакты, которые могут взломать и это.
А если постараться (или если ты злопамятная жена), можно записать в кристалл и