Рик сжимает меня до боли.
— Сейчас я позову доктора. Он осмотрит тебя и даст лекарства. А потом ты будешь спать очень-очень много под кристаллами Истока. Пока твоя магия не восстановится. И только попробуй подняться раньше — я велю запереть тебя в спальне, — голос у него тихий, но в нём сталь, знакомая до мурашек.
Морщусь, желая возразить. Он чуть отстраняется.
— Ни слова, — пресекает мои попытки возмутиться.
Тяжело вздыхаю. Рик разрывает объятия, и я молча тянусь к его руке. Он подаётся, помогает закатать рукав — на запястье сияет метка, такая же, как у меня. Ласкаю её. Всё не зря. И пусть мне плохо сейчас. Пройдёт. Зато получилось. Глас должен был не только остановить заговорщиков, но и разорвать связь братьев, потому и нужно было столько силы.
— Что касается твоего наказания… — начинает Рик, возвращая рукав рубашки на место.
— Наказания? — непонимающе моргаю я, наблюдая за его ловкими движениями.
— Да. Как только тебе станет лучше, мы…
— Мы?
— Будем читать один крайне занимательный трактат о государственных реформах. Тот самый, что ты когда-то взяла без спроса. И будем читать, пока не выучишь его наизусть.
— Не посмеешь!
Это же издевательство! Варвар, изверг, мучитель невинных. Нет, только не тот трактат!
— Посмею, — спокойно отвечает Рик. — Ты совершила безумие, Аэлина… — Он задерживает взгляд.— И всё же я люблю тебя. Но приказ ты нарушила.
Спорить не хочется — пусть будет прав. Тем более я и правда заставила его поволноваться.
— Ладно. Будешь мне читать его перед сном.
— Позову доктора, — говорит Рик, пряча улыбку.
Доктор быстро осматривает, оставляет несколько зелий и велит отдыхать. Когда уходит, Рик берёт одно из них — снотворное — и собирается напоить меня, но я его останавливаю.
— Погоди.
— Потом, — сосредоточенно говорит он, отмеряя количество капель, что падают в стакан.
— Нет, сейчас. Ну пожалуйста.
Рик перестаёт возиться со снотворным, молчит долго, но, кажется, без слов понимает, чего я хочу.
— Пока я говорю — ты молчишь, — медленно произносит он. — Никаких вопросов. Потом — лекарство и спать.
Я киваю часто-часто.
Рик начинает рассказывать. Глас всё же остановил заговорщиков и помог спасти принцессу. Дозорные разобрались с ними довольно быстро.
Рик перечисляет фамилии тех, кто участвовал в заговоре. Среди них, конечно же, генерал Каэль Ретьен — мёртв, лиорд Эмбрьен, брат лиорда Дарьена, того самого, который ранил Рика немного раньше. После суда их всех, скорее всего, казнят. Ривен, конечно, выслушает их жалкие оправдания, но проблемы Империи больше не нужны.
— Не смотри так на меня. Да, — Рик делает паузу, — ещё лиора Севелия, твоя сестра. Она тоже участвовала.
Я смотрю с укором.
Рик вздыхает.
— Севелия спрятала магические сферы. Они имитировали взрывы: гром, вспышки, дрожь воздуха, будто рушатся стены. Пока дозорные хаотично бросались к звукам, настоящая угроза шла с другой стороны. Это серьёзно.
Молчу, но всё ещё смотрю с укором.
— Они запрещены, Аэлина.
Может, просто грустно взглянуть, чтобы он понял? Я ещё думаю, а Рик уже говорит:
— Вейлов не поймут, если Севелия не понесёт наказания.
— А как насчёт одного твоего желания, когда я поправлюсь? — всё же говорю и слегка хлопаю по постели, намекая, где именно собираюсь его исполнить.
Рик на мгновение замирает. Его взгляд поднимается от моих пальцев к глазам.
— Ты уверена, что хочешь торговаться с императором, лёжа в его кровати?
Вместо ответа шлю ему воздушный поцелуй. Дипломатия высшего уровня.
— Отлучение от двора и два года в монастыре, — выносит приговор Рик. — После этого выдам её замуж за доверенного дракона.
Спасибо. Я сделала это ради Тэи.
— Всё её состояние уйдёт на компенсацию пострадавшим и восстановление ущерба. Никто не должен расплачиваться за чужие игры. Род Фавьен официально отречётся от неё.
Матушка будет недовольна. Но… я выторговала жизнь. Это ведь лучше, чем если бы её казнили?
— И я делаю это только из-за тебя, — мягко говорит он, поправляя одеяло. — А теперь пей.
Я на секунду накрываю стакан рукой.
— Метка, — шепчу.
— Хочешь знать, что стало с моей магией?
Довольно киваю.
— Благодаря твоей самоотверженности и любви мне больше не нужны камни Истока, — говорит он тихо, ставя стакан на прикроватную тумбу.
Я моргаю, не сразу осознавая смысл слов.
— Исток теперь во мне, — Рик улыбается, но в глазах нет ни тени шутки. — Когда ты использовала Глас, связь между нами изменила природу. Моя стихия — ветер. Была.
Он делает короткую паузу, будто сам до сих пор не привык к мысли.
— Теперь стихия преобразовалась в обратную Гласу силу. Её называют Печатью. Ещё — Безмолвием. Моя магия теперь гасит любые заклинания.
Муж склоняется чуть ближе.
— А твоя любовь… — его голос становится тише. — Она даёт мне силы. Уже не в переносном смысле, Аэлина. В самом прямом. Как Исток.
Я пытаюсь приподняться, но Рик кладёт ладонь мне на плечо.
— Не тревожься, — добавляет мягче. — Это не опасно. Наоборот. Теперь я чувствую тебя… хм, почти как себя.
Сердце делает неровный удар.
— То есть… если я снова решу спасти Цитадель, — выдыхаю едва слышно.
— Тогда я узнаю об этом раньше, чем ты успеешь дойти до двери, — в его голосе сквозит усталая усмешка. — И запру тебя здесь сам, если потребуется.
— Звучит как угроза.
— Нет, — он наклоняется ближе, касается лбом моего лба. — Как обещание.
Рик берёт с тумбочки стакан и подаёт мне.
— Пей, — шепчет едва слышно. — И пора спать, Аэлина.
Он вкладывает стакан в мои ладони, и я послушно пью. Горечь разливается по горлу, а перед тем как провалиться в сон, я успеваю подумать, что у нас впереди целая жизнь.
Эпилог
Тринадцать месяцев спустя
Зачем я вообще поехала в Пурпурную крепость без Рика? Конечно, гормоны. Иначе как объяснить этот подвиг? И теперь, выходит, зимние праздники проведу одна?
Сижу на софе у окна, кладу руки на огромный живот. Он отвечает толчками. Моим мальчикам вдвоём уже тесно, и мы скоро встретимся.
Угрюмо смотрю сквозь стекло: снега по колено. Магического, не настоящего, но от этого идти до замка не легче. Попробуй доберись.
Откладываю вышивку. Срок