Я дезактивировал часть ловушек на четвертом этаже, чтобы они все-таки прошли. Человек пять полегло, остальные прорвались. Смешно смотрелось – «крутые» парни, пихающие друг друга, кому следующему идти по «безопасному» пути. В общем они взломали коричневый купол и ворвались в помещение.
– Шеф, здесь трое. Кажись степня…
Я рванул заряд первичного огня, выжигающего помещение изнутри. Еще четверо Черных. Почти сразу они навалились на третий этаж. Еще четыре человека сгорели в первичном огне. Хотя я практически сразу все затушил, придется констатировать конец ремонту. Вот Петраркус расстроится. Хотя… На сколько я помню, Двор по договору обязан оплатить ремонт в случае ущерба. Так что все не так уж и плохо. Тринадцать черных и новый ремонт.
После второго взрыва я активизировал «прослушку». Звенящая шокированная тишина. Потом:
– Ну, хотя бы Степняков уничтожили. Свяжитесь с нашими в степи, скажите: Совет теперь их.
– Шеф, у нас осталось семь человек, включая нас с Вами. Как «праздник» в Университете контролировать будем?
– Придумаем что-нибудь. Коробки для пауков пришли?
– Да.
– Вот и отлично.
Я придумал, как бороться с этим «чудесным» контейнером для пауков. Главное вычислить их на входе.
– Книлц, Тиля, здесь больше нечего делать. Собираемся в нашей аудитории на красном факультете через полчаса.
– Понятно!
– Василис, как вы? Никто из наших не погиб?
– После взрывов легче стало. Нет, не погиб. Все в холле или на кухне были. Двоих стеклами порезало, но живы будут.
– Садись в холле и начинай причитать, мол, все пропало, и Петраркус тебя убьет…
– Хорошо, – явно улыбнулся он.
Я рванул в Универ.
Когда вошел в аудиторию, там уже собралось три десятка желтых и красных.
В зале зашептались:
– Вроде бы он погиб в гостинице.
– Я тоже слышала…
– А может это фантом…
Я подошел к ближайшей «распространительнице слухов» и резко схватил ее за ухо. Она ойкнула.
– Разве фантомы хватают симпатичных барышень за ухо?
Зал грохнул, и обстановка разрядилась.
– Принесите кто-нибудь, пожалуйста, металлическую коробку и кусок хлеба.
Минут через пять все стояло на столе.
– У нас появилась новая вводная. Враг придумал очередную пакость – он сделал контейнер, который экранирует пауков от действия «перемирия». Для того чтобы продолжить, я прошу всех желтых выйти на сцену. Будем вас тестировать.
Вышло полтора десятка желтых. Я открыл коробку, положил в нее кусочек хлеба, потом закрыл ее и отошел метров на пять.
– Я хочу, чтобы вы попробовали сделать вот так: я внимательно посмотрел на коробку, представил ее изнутри и сформировал там огонек, который сжег хлеб. Никто ничего не заметил, и все стали недоуменно оглядываться.
– Откройте коробку.
Все были в шоке, когда вместо куска хлеба оттуда выпала почерневшая головешка.
Я объяснил, как это сделал и сказал:
– Я хочу, чтобы вы все потренировались. У кого это получится – тот будет стоять при встрече гостей. Мы не знаем, как выглядит контейнер с пауками. Поэтому, если кто-нибудь достанет какую-нибудь коробку – вы сделаете так, и паучкам придется внутри очень плохо. Потренируйтесь, я через час подойду.
Затем пошел в ректорат.
На секретарском месте сидела Сися и терпеливо объясняла кому-то, что ректор сейчас занят и сможет принять только через три дня, после праздника. Я встал сбоку и с удовольствием ее слушал. Посетитель, который требовал улучшения условий своего размещения, наклонился над ней, повышая голос. В этот момент вокруг ее головы образовалось два едва заметных спиральных вихря, закрученных в разные стороны с явной желто-золотой окраской. Посетитель отшатнулся и ушел, шепча всякие ругательства. Молодцы, девчонки – хорошая команда получилась.
Я подошел. Сися привычно вскинула глаза и узнала меня. Ее зрачки расширились, она попыталась встать.
– Сиди. Как у вас здесь?
– Мы очень подружились с Воробышками, они сейчас у меня в комнате, но помогают мне с безопасностью. Члены семей преподавателей – редкие говнюки! – она зарделась, употребив при мне бранное слово.
Я улыбнулся и погладил ее по щеке. Немедленно два вихорька закрутились вокруг моей руки, наперегонки лаская ее.
– Здравствуйте, Воробышки. Я тоже вам рад. Давайте до вечера – у меня сейчас дела.
– Кто у нее?
– Ференц. Он не успевает починить стену и не понимает, зачем это делать так срочно. Я думала, ректор лопнет от злости. Она сейчас его так распекает, что я на всякий случай отключила связь с кабинетом, – она широко и лукаво улыбнулась, – не гоже молодой девушке слышать такое.
Я чуть не заржал в голос.
– Я зайду, ты не предупреждай. Хочу послушать.
Я зашел в коридор и настроился на Клофиссию.
– Ференц! Сколько можно раз повторять! Стена к завтрашнему должна быть доделана! Вы – идиот! Вы сэкономили Университету два золотых, наняв безрукого подрядчика. К тому же, по моим данным, вы не заплатили лучшей бригаде обещанные пять золотых! Только четыре.
– И этого много. А по поводу пролома в стене – он сзади, никто не увидит.
Во мне начала подниматься ярость. Немедленно в голове замигал зеленый сигнал:
– Любимый, он того не стоит. Побереги себя для праздника.
Уффф, отпустило. Ференц ей обязан жизнью. Я вдохнул-выдохнул и вошел в кабинет. Клофиссия сидела красная и собиралась выдать очередную порцию нравоучений. Ференцу явно было пофиг – знаю я такой тип хозяйственников. Уроды. Она увидела меня и попыталась встать. Я махнул рукой, мол, сиди и встал перед Ференцем. Он когда-то был неплохим красным, но сейчас лень и жадность убила талант. И трусость. Чем я решил воспользоваться. Я скатал в руках ярко-красного, почти видимого в обычном спектре червя и не спеша запустил его в грудь Ференца, сломав его легкое сопротивление.
– Этот червь обовьется вокруг твоего сердца. И если завтра к пяти вечера забор не будет починен, червь остановит его. Мне все равно, как ты это сделаешь. И за какие деньги – у тебя, наверное, неплохая зарплата. Затем ты соберешь все бригады, которые работали на фасадах и отдашь каждой по четыре золотых. Из своих. Понятно?
Он мелко закивал, держась за грудь.
– Пошел нахер отсюда. Завтра не будет забора – не будет тебя.
Он умоляюще посмотрел на ректора.
– Я согласна с… Туттером. Идите. Я ОЧЕНЬ надеюсь, что все будет