— Недотрогу? — я фыркнула, шагнув ближе и глядя ему прямо в глаза. — Это ты, похоже, вообразил, что весь мир крутится вокруг твоего эго. Я просто мимо проходила, а ты уже записал меня в свой фан-клуб. Спустись с высоты своего самомнения на землю.
Он рассмеялся — коротко, но с явным удовольствием, будто я была частью его вечернего шоу.
— Илья, — он протянул руку, но в его жесте был не просто намёк на вежливость, а вызов. — И, знаешь, мне нравится, когда девушки пытаются выделиться. Но ты переигрываешь.
Я посмотрела на его руку, потом снова в его глаза — тёмные, с лёгкой насмешкой, но за ней чувствовалась уверенность. Он был, как хищник, который привык, что добыча сама идёт в его лапы.
— Маргарита, — я пожала его руку, сжав так, чтобы он почувствовал, что я не из тех, кто тает от его взгляда. — И я не пытаюсь выделиться. Мне просто не нравится, когда самовлюблённые типы думают, что я им что-то должна.
— Оу, — он наклонился чуть ближе, и я уловила аромат его парфюма — дорогой, с нотками кедра. — Самовлюблённый? Это ты так флиртуешь или правда такая колючая?
— Флиртую? — я почти рассмеялась от его наглости, но вместо этого прищурилась. — Это ты, похоже, флиртуешь с зеркалом каждый вечер. Я просто хотела извиниться за пролитый виски, но ты явно привык, что все вокруг тебя пляшут румбу.
— А ты, значит, исключение? — его улыбка стала почти опасной, но в ней было что-то притягательное. — Ладно, Маргарита, докажи. Сядь, выпей со мной. Или ты из тех, кто бросает вызов, а потом сбегает?
Я посмотрела на него, чувствуя, как адреналин бьёт в виски. Он был хорош — слишком хорош, чтобы так просто его переиграть. Но я не собиралась отступать.
— Хорошо, я сейчас вернусь, — я кивнула, не отводя взгляда. — Но если начнёшь рассказывать, какой ты весь из себя, я уйду. И, поверь, забуду тебя быстрее, чем твой виски высохнет.
— Договорились, — он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то чертовски обаятельное, но я видела в ней и вызов. — Но учти, Маргарита, я не из тех, кого так просто забывают.
Я прошла в дамскую комнату, долго смотрела на себя в зеркало, пытаясь собраться с мыслями, как вести себя дальше. Наконец, когда дыхание выровнялось, я вышла из туалета и направилась в зал.
ГЛАВА 10
Я сидела напротив Ильи в VIP-зоне ресторана «Гранд Паласа», сжимая бокал виски в руках так, будто он мог удержать мои мысли от хаоса. В голове крутился один вопрос: Илья — богатый, с собственной IT-компанией, зачем ему связываться с Михаилом, рисковать своей репутацией? Что их связывает, помимо Елены и «Новых горизонтов»? Наверняка, есть более существенная причина. Вот её я и хочу узнать. Наше знакомство пошло не по плану. Я хотела быть холодной, расчётливой, но его дерзкая харизма и острый взгляд выбивали меня из колеи. Он был не просто фигурантом в схеме Михаила, а игроком, который, кажется, видел больше, чем я хотела показать. Отступать было поздно. Я должна была держать себя в руках и продолжать игру.
— Один бокал, — повторила я, глядя ему в глаза, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. — Но если начнёшь снова хамить, Илья, я вылью этот виски тебе в лицо.
Он усмехнулся, и в его улыбке было что-то одновременно раздражающее и притягательное.
— О, я рискну, — сказал он, жестом приглашая меня сесть за его столик. — Обещаю вести себя... прилично. Ну, насколько это возможно для человека с моим, как ты выразилась, «самомнением».
Мы сели друг напротив друга. Илья налил виски из хрустального графина с такой уверенностью, будто каждый его жест был отрепетирован. Его движения были точными, как у человека, привыкшего держать всё под контролем. Он поднял бокал, глядя на меня с лёгкой насмешкой.
— За знакомство, начавшееся с моих мокрых брюк, — произнёс он, и в его голосе сквозила тонкая ирония.
— За неожиданные повороты, — ответила я, чокнувшись с ним.
Виски обожгло горло — выдержанное, с глубоким вкусом, таким, какие любил Михаил. Мысль о муже кольнула где-то в груди, но я быстро отогнала её. Нельзя отвлекаться. Не сейчас, когда я сижу напротив человека, который, возможно, держит ключ к разоблачению Михаила.
— Итак, Маргарита, — Илья откинулся на спинку кресла, изучая меня с той же ленивой внимательностью, что и в момент нашей «случайной» встречи. — Расскажи о себе. Чем занимаешься, кроме того, что ходишь по ресторанам и роняешь чужие напитки?
Я подавила желание закатить глаза. Его тон балансировал между искренним любопытством и провокацией, и я пока не могла понять, где проходит граница.
— Я художник, — ответила я, стараясь говорить нейтрально, чтобы не выдать лишнего. — Иллюстрирую детские книги.
Я ожидала сарказма — Михаил всегда называл мои работы «милыми зайчиками», и его снисходительный тон до сих пор отзывался во мне горечью. Но Илья удивил.
— Серьёзно? — Его брови слегка приподнялись, и в его голосе не было привычной насмешки, только лёгкое удивление. — Это круто. Дети — самые честные критики. Их не проведёшь пафосом или пустыми словами. Что рисуешь сейчас?
Его интерес застал меня врасплох. Я ожидала очередной колкости, а вместо этого получила... искренность? Или это тоже часть его игры? Я посмотрела в его глаза — тёмные, с лёгкой искрой, но за этой искрой чувствовалась стальная наблюдательность.
— Сказку про лисёнка, который ищет дорогу домой, — ответила я, глядя в бокал, чтобы не встречаться с его взглядом. — Он заблудился в лесу, но встречает зверей, которые помогают ему.
— Лисёнок, значит, — Илья улыбнулся, и в его улыбке мелькнуло что-то тёплое, почти искреннее. — И как, находит он дом?
— Пока не знаю, — я пожала плечами, стараясь казаться расслабленной. — Это зависит от автора. Я только рисую.
— Неправда, — он наклонился чуть ближе, и я снова уловила аромат его парфюма — кедровый, с ноткой чего-то терпкого. — Ты не просто рисуешь. Ты создаёшь мир, в который верят дети. Это посложнее, чем мои алгоритмы и стартапы.
Его слова ударили точно в цель. Я почувствовала, как щёки слегка порозовели, и тут же разозлилась на себя за это. Он не должен был так легко пробивать мою защиту. Но его комплимент — если это вообще был комплимент, а не очередной ход — звучал неожиданно искренне. Я решила перехватить инициативу.
— Не думала, что ты умеешь говорить что-то приятное, — сказала я, приподняв бровь. — Или это просто твой способ загладить