Сразу три голема стремительно шагнули внутрь, уже сжимая клинки. Скользнули безразличным, ледяным взглядом синих глаз по Ривану, по другим слугам, невольно попятившимся, шагнули в стороны, разделяясь и скрещивая взгляды уже на мне.
Уже знакомый жест — протянутая вперёд рука.
Возможно, я должен не назваться, а что-то им отдать?
Если безумный дух научился уменьшать предметы и помещать их внутрь своего тела, возможно, ключ к подчинению големов — предмет?
Но когда я открыл глаза после схватки, у меня остался только один предмет.
Я вытянул руку, полусжал пальцы, обхватывая Пронзатель.
Глаза големов сверкнули и их силуэты дрогнули, исчезая в Рывках.
Не тот предмет.
Пронзатель влево и вперёд, шаг вправо.
Один меч отбит, два других рассекли воздух.
— Не вмешиваться! Замерли! — рявкнул я, обрывая шевеление слуг под давящими на них печатями.
Впрочем, Риван и не думал двигаться — замер, сам как статуя, прямо посреди схватки, всего в шаге от неё.
Но големы его по-прежнему словно не замечали.
Что же, ответ я получил.
Голова левого голема хрустнула, рассыпаясь на обломки, а позади покрывающегося трещинами тела сгустилась тёмная фигура Безымянного. Он приказ слугам на свой счёт не принял, а двое оставшихся големов не сумели продержаться против нас и трёх вдохов. Не против оружия, рассекающего их каменную плоть словно воду, и не против Безымянного, с одного удара разрушавшего средоточия их силы.
Спустя двадцать вдохов я стоял напротив троих выживших собратьев. Не только Дим делал успехи в Возвышении, пусть и был лучшим среди своего поколения.
Карай и Фель тоже пробили преграды и стали Властелинами, лишь Самум — ещё Предводитель и слабейший из них. Правда, у меня ещё больше двух десятков слуг, многие из которых, пожалуй, сильнее всех моих собратьев вместе взятых. Я сейчас не в полной мере доверяю своему таланту ощущать силу других. По той простой причине, что в этом таланте всегда оцениваю по себе, и вот свою силу я сейчас вообще представляю слабо.
Да, змеи со мной. Возможно, против големов такого качества они и почти бесполезны, но не против людей. Но вот техник у меня нет вообще. Есть только новый Пронзатель, который явно очень необычный, но будет ли он так же хорошо действовать против людей, как действует против големов?
Озарённый мыслью, я повернул голову к собратьям. Я ведь помню их силу до нашего плена и помню, насколько они были слабее меня тогда. Сейчас же…
Спустя всего десять вдохов я принялся тереть бровь. Выходило, что они стали слабее за время плена. Или же я стал сильнее даже несмотря на потерю техник. Очень странно.
Возможно, мне действительно не стоит уходить отсюда? Если големы и дальше продолжат прибывать сюда разрозненными группами, то я с Безымянным уничтожим их всех, сколько бы их ни было здесь. А затем в моих руках окажется всё наследство безумного духа. Массивы Пути, залы ритуалов, хранилища, техники, Зал Неба и вообще всё, что было у Древних.
Свой город Древних в подчинении. Целый, не проигравший сектантам, готовый отдать все свои тайны и сокровища мне, его господину. Нужно только для начала заглянуть в Зал Созерцаний и запустить ритуал, который даст мне все ключи…
Меня окатило ледяным холодом.
Это же не моя мысль. С каких пор я сам себя называю господином? Тем более безымянным господином? Пусть, чтобы уязвить, меня когда-то называли учеником сотни имён, но они ведь у меня есть.
Я Леград, Ирал, Атрий, Ирам, Римило, Даргел и прочее.
Я — молодой глава или магистр, но я точно не господин, разве что — господин безумцев.
И настолько уж мои вот эти сомнения — уходить или остаться?
Я, Леград, забыл уже, почему так тороплюсь? Потому что должен вывести своих собратьев отсюда до того, как поглощённая мной тварь попытается выбраться из меня.
Я-Леград уже дождался памяти о ритуале в Зале Созерцания, теперь буду ждать, когда появится память обо мне, господине Малкоре?
И так ли уж страшно, что у меня появится ещё одно имя?
Холод во мне пробрал до дрожи.
Что, дарс меня побери, я сейчас подумал?
— Господин, там… Г-господин, — попятился от меня Риван. — Ч-чем я провинился?
Это ничтожество глядит мне в глаза и ещё спрашивает?
Через миг Риван, словно всё поняв, опустил взгляд, согнулся в поклоне, меня же на миг отпустило, а ещё через миг я сжал пальцы на древке Пронзателя, скользнул по нему, перехватывая выше, и с силой опустил правую ладонь точно на боковой шип.
— Глава! Леград!
Не отвечая на встревоженные оклики собратьев, я ещё и провернул Пронзатель, расширяя рану в ладони настолько, что в дыру видел пол. Отлично. Моя надежда сбылась — боль, пульсирующая в ладони в такт сердцу, отлично прояснила голову, выметая все мысли о ничтожествах и безобидных ритуалах, которые только и ждут меня. Заодно я получил ответ — моему новому Пронзателю нет разницы, плоть големов, сталь оков или плоть идущих — он словно не замечает препятствий.
Сдёрнув руку с шипа, я поднял голову и громко сказал:
— Риван, я назначаю тебя старшим в моё отсутствие. Все слышали?
Слаженный хор голосов слуг был мне ответом:
— Да, господин!
Меня передёрнуло от этого именования.
Шагнул ближе к Ривану, негромко сказал:
— Ваши печати верности не позволят вам сбежать. Они надежно удерживают вас в границах города.
Тот, не разгибаясь, на миг скосил взгляд на мою руку, с которой щедро капала на плиты кровь, жарко сообщил:
— Мы бы не посмели, господин.
— Живите тихо, спокойно, не вылезайте, по-прежнему храните границы. И молите Небо, чтобы вернулся я, а не он.
Риван побледнел, прижал пальцы к виску, пережидая буйство символов и условий над собой, укоризненно прохрипел:
— Господин, вы — это вы и никто более. И без вашего приказа и вашей помощи мы отсюда точно не вылезем. Будем жить так, как и жили, поделив обязанности и ожидая вас.
Как будто меня это волновало. Я отвернулся, оглядывая остальных. До меня донеслась мыслеречь Карая:
— Глава, я позволю напомнить тебе о телах наших собратьев.
Я кивнул. Всё верно. Спросил у всех слуг, не помня лица того, кто убирал тела:
— Где тела тех идущих, что погибли во время проверки ритуала?
Слуги побледнели, над всеми без исключения замерцали печати, кто-то из слуг даже пошатнулся или сделал шаг назад.
— Ну?