— Представь, что ты королевич, — предложил Брент негромко. — Как ты можешь здесь всё разрушить?
Ольша выглядела бледной и встревоженной, и захотелось плюнуть на это всё и утащить девчонку гулять по закатному посёлку, смотреть уток, целоваться и, может быть, что-нибудь ещё. Но у Брента была работа, и она была куда важнее телесных удовольствий.
— Но ты же и сам можешь…
— Нониль — огненный королевич.
На самом деле ему скорее нужен был второй взгляд, свежий и бесстрастный. Разумеется, Брент умел читать и считать огненные конструкции, хотя они и давались ему сложнее родных. Куда больше ему мешала не стихия, а присяга — и неубиваемая симпатия к мёртвому королевичу.
Нониль был моложе самого Брента. Почти мальчишка, но всегда очень серьёзный, с уставшим взрослым взглядом. Брент наслушался от сослуживцев историй про капризных девиц, которых присылали на Стену в довоенные годы не иначе как в воспитательных целях, и Нониль не был на них похож решительно ничем. Он не ныл над перловкой в столовой, не задирал нос в коридорах, не распускал нюни, когда получал в нос на тренировке. Да, при нём всегда ошивалась охрана, а вокруг было почти видимое кольцо отчуждения, но несмотря на всё — королевич Нониль был свой.
Хороший парень. Погиб непростительно молодым. Погиб защитником, до последнего исполняя свой долг…
По крайней мере, Брент привык так думать. Иногда, когда сон не шёл, Брент перечислял про себя поимённо погибших в башне, от королевича до прачек. В списке в городском штабе было четыреста двадцать семь имён, и в самые плохие дни Бренту приходилось вспоминать его и два раза, и три.
Брент стиснул зубы и заставил себя выкинуть из головы строчки.
Какое-то время Ольша молча изучала чертежи, иногда воссоздавая блёклые цветастые модельки и крутя в них узлы. Схема была комплексная, сложная, и хотя на основную питающую часть они любовались уже больше двух недель, многие детали для девушки должны были быть в новинку.
Красиво. Ольша всегда становилась особенно, по-волшебному красивая, когда касалась стихии. Сам Брент чувствовал себя над этими чертежами чахнущим деревом, уставшим от слишком долгой жизни.
Наконец, Ольша почесала нос и села ровнее.
— Вариантов несколько, — начало было интересное: сам Брент видел два. — Вот здесь часть схемы держится на контрольной рубке, если так сложится, что одновременно пропадёт сила королевича, скажем, он потеряет сознание, и погаснет этот узел…
— Исключено. В рубке всегда дежурят, этот комплекс питают двое, и на нём висит сигнальный щуп Киблиса Вашкого.
— Если это случится быстро…
Брент прикинул:
— Мерцание узла — не меньше четырёх минут. За это время Киблис или старший смены подняли бы резервный контур.
Резервного контура на чертежах не было, но Ольша кивнула. Прикусила губу.
— Тогда вот здесь. Если по ошибке пережать, можно расколоть депрентиловый рельс. От этого пойдёт цепная…
— Рельс был цел, есть результаты экспертизы.
— А вот здесь?..
— Тоже.
Так они какое-то время обсуждали детали, и Ольша кусала губы, очевидно обходя самую неприятную тему.
— У меня другая мысль, — вздохнул Брент. — Если здесь перебросить линии…
— Ритуальное самосожжение?
— Почему?
Ольша объяснила, что придуманная брентом переделка приведёт к смерти королевича гораздо раньше, чем к взрыву.
— Можно проще, — тускло сказала она, наконец. — Если скинуть вот эти сигнальные щупы, он может просто уехать, и об этом никто не узнает. Здесь много накручено на случай, если с королевичем что-то случится, это всё несложно снимается, если изнутри… но это только он сам мог сделать. С другим — там есть варианты, чтобы нечаянно, по ошибке, или чтобы кто-то другой… А щуп — только сам.
Это была вторая идея Брента. И всё это время он надеялся, что в ней Ольша тоже найдёт какой-то изъян.
Глава 4
«Можно уехать». Может ли быть, чтобы всё это было из-за того, что уставший мальчишка захотел домой к мамочке?
— Допустим, он уезжает. Откуда взрыв?
— Откуда угодно, — Ольша смотрела на Брента с выражением, подозрительно напоминающим жалость. — Танги стреляли, если убрать королевича и не переключить связи, потухнет вся эта ветка, достаточно будет одного фугаса, чтобы…
Брент с усилием кивнул. К моменту падения Стены танги плотно занимали и Бади, и окрестности. Боёв практически не было: громада Непроницаемой Стены стояла, величественная и важная, и марельцы не выходили за её пределы. Враг их действительно обстреливал, но довольно вяло, больше для напоминания, что всё ещё существует. Так продолжалось несколько месяцев, в ответ на редкие неубедительные атаки гарнизон даже не поднимали по тревоге.
Кто бы мог подумать.
— Давай смоделируем, — Брент заставил себя сказать это. — Королевич отцепил щуп и ушёл, об этом никто не знает, резервный контур не подключен, сигнальная не сработала. Что в конструкции ещё пашет, а что нет?
Ольша снова почесала нос. Это выходило у неё очень забавно, и Брент постарался сосредоточиться на том, как она морщится, щурится, кусает губу и постукивает ногтями по чертежу.
Вопрос был не такой уж простой, и какое-то время они вдвоём ползали над схемой, тыкая пальцами в сомнительные узлы, сами себе противореча и споря. Практически все серьёзные атакующие возможности Стены завязаны на королевича, это было ясно и так, а защитные? С защитными было сложнее. Они не зависели от его силы напрямую, но само существование королевича объединяло части конструкций, как ещё один депрентиловый рельс, связывало их в единую сеть, выстраивало, организовывало, отталкивало одни нити от других. Не станет связи — и узлы начнут расползаться, сперва совсем незаметно, затем быстрее. И если в этот момент в башню удачно влетит фугас…
Штабная башня рухнула целиком, когда лопнула конструкция, которая держала её стены. Рухнула пылью и смешалась с пеплом.
Ольша нарисовала на листе Стену, и они мысленно швыряли в неё фугасы, прикидывая, как именно будут выглядеть разрушения. Был взрыв, скорее всего, был задет склад боеприпасов. Сильный пожар…
— Сама Стена рухнет досюда, — Ольша постучала карандашом. — Здесь уже другой блок конструкции, эта часть должна устоять.
— Так и есть.
— И разлёт обломков…
Брент следил за её выкладками и хмурился. Ольша считала быстро —