— Да? Не знала. Твое имя, наверное, тут под запретом, ни разу не слышала, чтобы о тебе хоть кто-то упоминал. Хотя ты вряд ли занимаешься вопросами спонсорства лично, для этого ведь есть специально обученные люди... — Геля бросается в атаку. Я настолько погружен в Марину, что не анализирую ее поведение. Хотя стоило бы!
— Данный проект я курирую лично, — заставляю себя перевести взгляд на Ангелину. — Марина, у входа ждет мой человек, он должен осмотреть здание и коммуникации, прежде чем мы решим, как будем действовать. Ты могла бы его встретить и все здесь показать? — вопрос задаю таким тоном, что у нее нет возможности отказаться. При Марине я не хочу говорить с Гелей.
— Да, конечно, — хватает со спинки кресла жакетку, кутается в нее. Не глядя на меня, идет к двери.
— Марина, извини, — окликаю ее. Оборачивается. Потерянная такая. Не могу спокойно смотреть на нее такую. — Можно на несколько минут воспользоваться твоим кабинетом? Кое-что нужно обсудить с Ангелиной, — выдерживаю максимально ровный тон, пытаюсь взглядом донести, чтобы она себя не накручивала, но она не смотрит мне в глаза.
Аслан, я тебя четвертую!
— Хорошо. Могу попросить принести вам кофе, — отстраненная и до оскомины деловая.
— Не нужно кофе, я через пару минут к вам с Игорем присоединюсь, — ничего не ответив, она выходит и прикрывает плотно дверь.
— Объяснишь, что происходит? — в глазах Гели вызов, голосом себя не выдает.
— Что ты здесь делаешь? — задаю свой вопрос, на который она тут же отвечает:
— Работаю психологом, — ведет плечами.
Психологом? Серьезно? В альтруистки подалась?
— Давно? — подхожу чуть ближе. Нервничает.
— Почти две недели, — отвечает правду, знает что я легко могу проверить.
Устроилась практически сразу, как я познакомился с Мариной? Видела нас в торговом центре?..
— Пиши заявление на увольнение. Ты здесь больше не работаешь.
— Объяснишь, что происходит? — а вот теперь в полной мере демонстрирует обиду, на которую не имеет права. Наши отношения были четко оговорены. Ни одна женщина не выходила за рамки договора. Геля мне казалась вполне адекватной и понятливой, что и где я упустил?
— Планировал на днях встретиться и все обсудить, но раз ты спрашиваешь... Геля, в наших встречах я больше не заинтересован, наши отношения на этом заканчиваются.
— Это из-за нее? — кивает на дверь, будто Марина все еще стоит там.
— Это из-за меня, — жестко обрываю.
— Я не стану увольняться, Ахмед, — обводит кабинет задумчивым наигранным взглядом. — Мне нравится здесь работать...
— Если через полчаса ты не напишешь заявление, эта работа останется единственной, где ты сможешь хоть что-то заработать, — злюсь на себя, потому что приходится угрожать женщине. Женщине, с которой делил постель. Но, видимо, по-другому она не поймет. А я не могу допустить, чтобы она цепляла Марину и лезла в наши отношения. Геля — сраный психолог, которая не поймет, что психика Марины на данном этапе тоньше хрусталя: чуть нажмешь — рассыплется. — И то недолго. Геля, не забывайся. Очутишься в такой глуши, где рада будешь сортиру в доме.
— Прости, Ахмед! Увидела, как ты на нее смотришь, и ревностью чуть не захлебнулась. С нами, женщинами, такое случается, но меня уже отпустило, — старается весело улыбаться. — Конечно, уволюсь, — махнув рукой, проходит к столу, берет ручку из органайзера на столе, достает лист из стопки. — И к Марине лезть не стану, не переживай.
Врет! Моя чуйка подсказывает, что нельзя эту ситуацию спускать на тормозах.
— Я не переживаю, — разворачиваюсь и выхожу из кабинета на поиски Марины. Хочу понять, как далеко мы откатились назад.
Глава 27
Марина
Покидаю кабинет на негнущихся ногах. Мне словно штырь вогнали в позвоночник, настолько неестественно прямо держу спину. Концентрируюсь на походке, на наигранно уверенном поведении.
Моя интуиция кричит, что Геля и есть та самая женщина Ахмеда, с которой у него до недавнего времени была связь. А может, он и не собирался с ней расставаться? Сколько мужчин имеют отношения сразу с двумя женщинами? Тысячи! Прекрасно себя при этом чувствуют.
Любовница при любовнице — такова моя роль в этой истории?
От этой мысли я просто сгибаюсь от фантомной боли в груди. Ощущение удара в солнечное сплетение складывает пополам, когда я вхожу в пустующую в это время классную комнату. Хватаю ртом воздух. Дышу, дышу, сдерживаю подкатившие к глазам слезы. Расплакаться не хватало! Закусив внутреннюю сторону щеки, переключаю себя на физическую боль, так легче справляться с душевной. Опыт из прошлого.
Рома методично убивал во мне женщину, но я всегда знала, что достаточно привлекательна, а сейчас зачем-то ищу в себе недостатки, начинаю сравнивать себя с Гелей: и цвет лица у нее более яркий, и глаза темные и большие, и более округлые формы — есть за что подержаться, не то что у меня. Ядовитой змеей заползают в сердце ревность и обида. Вроде я не имею на них права, но разве можно быть рациональной, когда эмоции бьют наотмашь?
Мне тридцать два, но опыта общения с противоположным полом практически нет. Единственный мой мужчина был тираном и абьюзером, на тот опыт опираться не стоит. Чувствую себя неопытной девчонкой, которая не понимает, как вести себя в подобной ситуации. Что делать? Как себя вести? Хочется убежать, спрятаться и ни с кем не разговаривать. В голове каша. И переварить ее в ближайшее время я не смогу.
Выхожу из классной комнаты. Заставляю себя улыбнуться Лиде, которая тащит Степку к умывальнику. Опять за ужином баловался, весь измазался кефиром.
Спускаюсь в вестибюль. Где-то здесь меня ждет человек Ахмеда. Даже если я очень напрягу память, ни за что не вспомню, как его зовут. Молодой мужчина сидит на скамеечке, где у нас переобуваются детки, когда приходят с прогулки. Откинув голову на стену, он сидит с закрытыми глазами. Скамейка маленькая, а он огромный. Высокий, не ниже метра восьмидесяти пяти, размах плеч с учетом дубленки... наверное, сантиметров семьдесят-восемьдесят. Обмерила его взглядом, словно всю