Эти названия довольно сильно напоминают арабское Юра.
Описания Юры, сделанные другими арабскими писателями, заставляют учёных считать, что арабы указывают либо на устье Печоры, либо на устье Северной Двины. [157] Посередине между ними находится Мезень, но здесь стоит напомнить, что самоеды ещё в XX веке преодолевали более тысячи километров, чтобы добраться до торгового места. [158]
Если всё-таки арабы помещают народ Юра именно сюда, то это фактически великолепно совпадает с некоторыми текстами саг, где говорится, что герою надо пересечь Белое море (Гандвик), чтобы попасть в Бьярмаланд. [159] Самая древняя энциклопедия на древнескандинавском языке также определяет Бьярмаланд как область к востоку от Белого моря, а устье Мезени — первый постоянно обитаемый район к востоку от Белого моря. [160]
Историк Нестор в первой русской летописи, так называемой «Повести временных лет», написанной в 1100-х годах, утверждает, что самоеды жили у Мезени и далее на восток вдоль побережья Северного Ледовитого океана уже в IX веке и что они были там всегда.
Народ ненцев, который сегодня насчитывает около 34 000 человек, один из немногих коренных народов севера России, который до сих пор ведёт частично традиционный образ жизни. Кроме прочего, у них существует традиция пить тёплую звериную кровь, потому что иначе, по их верованиям, они умрут в тундре от холода. Так что русская небылица о том, что они пьют человеческую кровь, всё-таки имеет связь с реальностью! В стране ненцев большие запасы нефти, здесь расположены одни из крупнейших в мире газовых месторождений. Российская компания «Газпром» ведёт его добычу на суше, а норвежские компании — в море.
Охота норвежцев за ресурсами Северной Сибири совершенно очевидно продолжается уже больше одиннадцати столетий.
* * *
По мере того, как чёрный викинг становился мне ближе, я начал воображать, что было бы, если бы мы могли напрямую поговорить с людьми вроде Гейрмунда Чёрная Кожа. Позвонить телефонистке в подземный мир Хель и услышать его на другом конце провода. Я бы попробовал говорить на древнесеверном, протяжно произнося длинные гласные, не превращая их в дифтонги:
— Говорит Бергсвейнн Биргиссон. Я хочу проинформировать тебя, что решил написать о тебе книгу. Что-то вроде саги. Наконец твоя история увидит свет, ведь средневековые писатели не захотели её рассказать, и от неё остались разрозненные фрагменты…
И Гейрмунд, возможно, сказал бы тогда на своём резком древнескандинавском что-то вроде такого:
— Что??! От моей истории остались одни фрагменты? Эрп Сутулый сочинил драпу с припевом о моих приключениях на западе, а скальд Хрок Чёрный сложил обо мне песню, а мой друг Транд Тонконогий придумал песнь в двадцати строфах… Неужели ничего из этого не сохранилось?
— Нет, всё стёрлось из памяти и исчезло, лишь одна строфа старого Браги Боддасона сохранилась, в ней говорится о том, как твоя мать тебя обменяла.
— Браги Боддасон??! Плешивый старик из Йадара, который ни разу не сложил правдивой истории! — кричит разгневанный Гейрмунд.
— Но я потратил много лет на то, чтобы раскопать твою историю, на самом деле я начал размышлять о твоих предприятиях в Исландии более двадцати лет назад, и это привело меня в Ирландию и Северную Сибирь, и в Эгвальдснес… Мне бы очень хотелось знать, на верном ли я пути, и ещё я хочу сказать кое-что важное…
— И что же важно?
— Важно то, что я, твой потомок в тридцатом колене, хочу стать ближе тебе. Возможно, из моих уст это прозвучит как некоторое отвращение к нынешним временам, но…
— Удивительного нрава ты человек! Хочешь стать ближе тому, кто от тебя дальше остальных??! Скажи-ка мне, разве у тебя нет близких людей, разве нет хутора и дичи, на которую можно охотиться, или домашней скотины, за которой надо ухаживать, разве нет у тебя семьи и родичей, о которых надо заботиться? Может, тебе стоит попытаться стать ближе чему-нибудь в твоей собственной жизни, или же сага обо мне принесёт тебе большое богатство?
— Я получил несколько эйриров от организаций, которые поддерживают издание такого рода литературы, но я давно их проел и всё равно продолжаю…
— Звучит немного странновато. Но раз уж ты не получишь богатства за свой труд, то, наверное, он тебя прославит?
— Ну как сказать, мой издатель так не считает, такие книги не слишком хорошо продаются, и он ищет другие источники финансирования.
— Твой труд не принесёт тебе ни богатства, ни славы??! В чём тогда смысл твоей саги? Великой чести дождёшься ты?
— Вряд ли. Я пишу не так, как хотят другие в наши времена. Говорят, я беру на себя слишком много.
— Так заканчивай немедленно со своей сагой! Если поколения, жившие после меня, пожелали меня забыть, ты должен уважать их выбор. Забвение — могущественная колдунья, не трать свои силы на борьбу с ней!
— Слушай, не клади трубку… Хочешь, признаюсь совершенно честно?
— Ради всего святого, да.
— Я получил образование, чтобы стать специалистом по чтению древнейших текстов на твоём языке, но это больше никому не нужно, от этого слишком мало практической пользы, говорят, я поставил не на ту лошадь. Моя профессия вымирает, и я был фактически безработным, когда подумал, что могу продержаться ещё немного, могу попросить стипендию на то, чтобы написать книгу о тебе, ведь я так давно думал о твоей жизни, и эта книга стала бы моим прощанием с профессией… Но довольно обо мне и моём положении, ты должен подтвердить, что я на правильном пути в моих изысканиях, что ты можешь сказать о своих бьярмаландских корнях… Алло?.. Гейрмунд… Ты там?..
* * *
Вернёмся в «первую нефтяную эпоху».
Широко распространена вера в то, что хороший учёный должен уметь проявлять скепсис и действовать крайне осторожно, делая серьёзные выводы, основанные на скудных сведениях. Однако в некоторых случаях такой настрой может оказаться антинаучным. В древнескандинавских сагах нет ни одного описания процесса доения. Исходя из этого можно сделать вывод, что древние скандинавы