Такое предположение о местонахождении захоронения имеет связь с действительностью. Где однажды располагалось священное место, там оно всегда и будет. [608]
Захоронения великих людей часто становились местом встреч их потомков, священным местом. Несмотря на то что христианские потомки Гейрмунда относились к нему неоднозначно, два или три дохристианских поколения его потомков могли встречаться на могиле первопоселенца, создавая таким образом традицию. Причиной этого могла быть вера людей в то, что их могущественные предки забирали свои силы с собой в могилу, которая становилась местом взаимодействия мощных космологических сил. [609] Именно на таких местах воздвигались первые скандинавские церкви. [610]
Церковь в Скарде всегда была собственностью жителей Скарда, остаётся таковой и в наши дни. [611] Говорят, что в Скарде была церковь ещё до христианизации Исландии. [612] Если утверждение правдиво, оно является ценной информацией и подтверждает гипотезу о том, что могила первопоселенца стала местом встреч задолго до возведения на её месте христианской церкви. Конечно, мы не знаем, на каком месте изначально стояла церковь, но новые церкви часто строили на руинах старых. Зачастую это происходило по вполне практичным причинам: если перенести церковь, то вместе с ней необходимо выкопать всё кладбище и перенести кости на новое место. Церковь в Скарде упоминается в древних средневековых письменных документах. [613]
Таким образом, вполне можно предположить, что могила Гейрмунда находится где-то поблизости от нынешней церкви.
И ещё одно.
Тридцать лет назад, приблизительно в то же время, когда Снорри Йоунссон рассказал мне об ирландских рабах на острове неподалёку от Хорнстрандира, в Скарде произошло нечто примечательное.
«Все и вся слетели бы с катушек»
1983 год. Решено, что летом в Скарде состоится большое церковное торжество, на которое, помимо прочих, прибудет только что избранная президент Исландии Вигдис Финнбогадоттир и ей будет вручена факсимильная копия одной из самых красивых средневековых книг, Skarðsbók, Книга Скарда. Кристинн Йоунссон, ныне живущий крестьянин из Скарда, подготовит церковь к торжеству, в том числе укрепив её фундамент. Раньше считалось в порядке вещей строить церкви прямо на камнях, и, возможно, именно по этой причине церковь в Скарде в 1910 году сдуло с её основания. Сам Кристинн говорит, что было очень неприятно наблюдать, как церковь то поднимается, то опускается в зависимости от капризов погоды.
Предстояло большое дело. Необходимо было выкопать около полутора метров грунта из-под пола церкви, подвести новый фундамент и укрепить его большими бочками, которые следовало заполнить бетоном. Торвальда Бриньольвссона из усадьбы Люндюр в долине Люндарейкьядаль, крестьянина и опытного кузнеца, попросили осуществить этот проект. Торвальд в то время был уже в годах и умер до того, как я успел расспросить его об этой истории. Он принадлежал к поколению крестьян, которые верили в социалистическое будущее Федерации исландских кооперативных хозяйств, Samband íslenskra Samvinnufélaga, и был ярым сторонником Исландской партии прогресса, которая долгое время активно поддерживала интересы крестьян и сельских общин. «Það var vandfarið að Þorvaldi» — он отличался основательностью, — говорил Кристинн Йоунссон. [614]
Торвальд прибыл в Скард за несколько недель до церковного торжества.
— У тебя не слишком много времени, — заметил Кристинн.
— Мы всё успеем, — ответил Торвальд.
Он начал копать.
Под церковным алтарём он наткнулся на деревянные обломки. Это оказался гроб. После звонка в Национальный музей в Скард приехали два его сотрудника. При дальнейших раскопках выяснилось, что рядом с гробом лежал красный шестиугольный камень. Наиболее вероятно, что это могильный камень самой Олёв Богатой (1410–1479), величайшей знатной дамы в истории Исландии, той самой, что каялась перед Богом в своих ярких сексуальных похождениях и повелела сделать великолепный алтарь, который до сих пор находится в церкви Скарда.
Археологи попросили разрешения увезти могильный камень в Рейкьявик, чтобы досконально изучить выбитую на нём надпись. Кристинн отказал им. Это священное место упокоения, и не стоит его тревожить больше, чем совершенно необходимо.
Люди из Рейкьявика вынуждены уступить Кристинну. Он владеет церковью и всем, что находится под ней. Атмосфера накаляется. Торвальд продолжает копать. На поверхность достают ещё несколько гробов. Жена пастора и пастор XVII века, и огромный камень, который, как выяснилось, лежал на могиле Бьёрна дружинника Торлейвссона, тоже по прозвищу Богатый, который приходился мужем Олёв. Археологи работают своими маленькими кисточками. Проект Торвальда всё больше затягивается.
Ситуация входит в острую фазу. Кристинн замечает это, увидев, как Торвальд выходит из церкви с красным от злости лицом. Археологи из Рейкьявика начали подтрунивать над крестьянином, которого считали старомодным провинциалом, и высмеивать его политические взгляды, а этого Торвальд вытерпеть не мог. В то же время медленные движения археологических кисточек мешали ему вовремя выполнить свою работу. Трудно сказать, кто начал первым. Церковное торжество приближалось семимильными шагами, а учёные мужи из Рейкьявика, казалось, не придавали этому никакого значения.
Но в конце концов археологи завершили свой труд, и Торвальд продолжил копать. Времени у него оставалось немного.
В тот судьбоносный день Кристинна Йоунссона не было, он занимался сбором водорослей на побережье Скардсстрёнда. Как я понял со слов Кристинна и моего дяди Стейноульва Лауруссона, Торвальд копал где-то в районе церковной лестницы, когда обнаружил «феномен».
Много лет спустя Стейнольв встретил Торвальда и подробнее расспросил его о том, что тот видел под церковью. Торвальд не захотел рассказывать.
Но он сказал кое-что другое, а именно:
«Ef ég hefði sagt frá því sem ég sá, hefði allt orðið brjálað» [615], то есть «если бы я рассказал о том, что видел, то все и вся слетели бы с катушек».
Дядя Стейноульв настаивал, его раздирало любопытство, как и любого другого на его месте, но к тайне Торвальда ни с какой стороны подобраться не удалось.
Я спросил Кристинна, что Торвальд мог иметь в виду. По его мнению, Торвальд мог наткнуться ещё на один гроб, возможно, на гроб Бьёрна Богатого. [616] Но это маловероятно, поскольку Торвальд уже откопал его надгробный камень и несколько гробов. Одним гробом больше, одним меньше — от этого вряд ли кто-то слетит с катушек.
Надо помнить, что Торвальд испытывал острую нехватку времени, к