— Мне кажется, Кира нужно дать время. Она постепенно отойдет и поймет, какой путь для нее верный, — перевожу тему. Не очень хочу говорить о “нас”. — Меня куда больше Светлана волнует, и ее “дружба” с нашей дочерью.
Угроза бывшей жены мужа все еще звенит то в моих ушах.
Стоило жестоким словам слететь с губ женщины, как она тут же поправилась скрыться. Вот только Слава ее перехватил за плечо. Но видимо, Светлана была готова к такому раскладу, потому что истошно закричала: “Спасите, помогите!”.
Муж отпустил ее, скорее, от неожиданности. Но женщина моментально воспользовалась возможностью и понеслась к выходу как ошалелая. Не забывая напоследок бросить на меня победный взгляд.
Дальше нас ждала долгая молчаливая дорога домой, где я надеялась поговорить с Кирой. Но дочка выбрала тактику игнорирования не только меня, но и своего отца.
Поэтому похоже наш разговор переносится на неопределенный срок.
— Не переживай, я со Светой сам разберусь, — явная угроза прослеживается в голосе мужа.
Не выдерживаю, распахиваю веки и нахожу наполненный предвкушением взгляд Славы.
— Что ты собираешься делать? — произношу как-то совсем тихо.
Ой не нравится, мне этот блеск в глазах мужа. Совсем не нравится.
— Ничего особенного, — Слава небрежно пожимает плечами. Слишком небрежно. — Но Света поплатится за то, что все эти годы выносила мозг Антону. И тогда ей точно будет не до общения с Кирой.
Напряжение буквально звенит в воздухе. Оно оседает на коже, заставляя ее покалывать так сильно, будто тысячи крошечных иголок впиваются в меня. Сердце начинает биться чаще, дыхание становится поверхностным.
Снова попадаю в ловушку глаз Славы. Его взгляд, такой пронзительный и тяжелый, приковывает меня к месту. В глазах мужа вижу смесь из печали, боли и чего-то еще, чего не могу понять. Чего-то, что заставляет мое сердце сжиматься.
— Мил, — произносит он, его голос звучит низко и хрипло, — возвращайся домой, — делает шаг ко мне.
Не замечаю, как слетаю с барного стула.
— Что? Нет! Я не для этого приехала! — выпиливаю.
— Знаю… знаю, — Слава снова трет шею, но на этот раз не пытается приблизиться. — Просто, — заглядывает мне в глаза, — я скучаю по тебя. Очень, — признается едва слышно. — И понимаю, что тебе нужно время. Не переживай, я дам тебе его столько, сколько потребуется, — в его голосе отчетливо слышится искренность. — Но может, ты останешься хотя бы сегодня? Как знак доброй воли? Как знак, что я не стучусь в закрытые ворота? Как знак, что я не испортил между нами все окончательно?
Это отчаяние проскальзывает в его голосе? Судя по печальным глазам, да, оно. Сердце болезненно сжимается, а я словно прирастаю к полу, не в силах пошевелиться.
— Пожалуйста, останься, — шепчет Слава. В его едва слышных словах столько надежды, что я чувствую, как слезы снова подступают к глазам.
Смотрю на мужа, чувствуя, как внутри меня разрываются две силы: одна тянет меня к нему, к нашему прошлому, к тому, что когда-то было таким теплым и настоящим. Другая — отталкивает, напоминая о боли, о предательстве, о том, как легко все может снова рухнуть.
Не знаю, что мне делать.
Не знаю.
Не знаю…
Глава 44
— Ты прекрасно выглядишь, — Слава проходится по мне жадным взглядом, когда я выхожу из лифта в холл отеля.
— Спасибо, — едва выдавливаю из себя простое слово, ведь горло жутко сдавливает.
Жар прилетает к моим щекам, но про себя втайне радуюсь, что поддалась на уговоры Лены купить изумрудное шелковое платье, которое с помощью струящейся ткани выгодно подчеркивает все изгибы моей фигуры. А вечерний макияж и завитые локонами волосы, собранные в высокую прическу, дополняют мой элегантный образ.
Давно мне не приходилось видеть, как муж буквально пожирает меня глазами. И даже несмотря на то, что мы сейчас не вместе, все равно приятно, что я могу Славу заинтересовать. Особенно, это тешит мою самооценку, которая прилично пострадала после слов мужа о том, что у меня не хочет.
Надо сказать, Слава тоже прекрасно выглядит — его черный смокинг оттеняет небольшую седину в темных волосах и делает глаза еще более глубокими.
Меня бросает в жар, когда наши взгляды пересекаются. Мне даже приходится отвернуться, чтобы не выдать своего взвинченного состояния.
Сосредотачиваюсь на Кире, которая прислонившись спиной к стене стоит чуть поодаль от отца и не смотрит на меня. Она уставилась в окно, сложив руки на груди. Наверное, даже не задумывается о том, что может смять лиф своего прекрасного белого платья на бретелях с черной вышивкой.
Хотя это неважно.
Меня куда больше волнует, что Каира теперь не разговаривает не только со мной, но и со своим отцом.
Игнорировать Славу она начала после концерта. В тот день, когда я осталась ночевать дома. Да, я слабая, но просто не смогла уйти. Не тогда, когда муж с такой мольбой смотрел на меня. Я знала, что если бы ушла в тот вечер — все было бы кончено. А стоило об этом подумать, как что-то внутри меня обрывалось. Поэтому я и прошептала: “я останусь… только на сегодня”.
Славе этого оказалось достаточно.
Ложиться в нашу с мужем постель было, как минимум, непривычно. Но я уснула без задних ног, как только голова коснулась подушки.
Слава же остался на первом этаже на диване, где утром его и застала Кира. Она закатила такой скандал, что разбудила всех. Дочка, явно, не контролировала себя, когда кричала, что у отца нет ни капли уважения к себе, раз он так просто меня простил. Из ее рта вылетало столько гадостей, что у меня уши в трубочку сворачивались. Слава сначала пытался ее успокоить, разговаривая с дочкой ровно и тихо. Но итоге, Кира перешла границы, начав оскорблять отца. Назвала его слабаком и как-то еще, вот Слава и не выдержал.
Муж посадил дочку под домашний арест и забрал у нее телефон, приговаривая, что знает чья это риторика.
Кира, которую никогда в жизни не наказывали, сначала в шоке стояла и неверяще смотрела на отца. А потом вовсе бросила мне: “это ты во всем виновата” и снова убежала в свою комнату.
Не прошло много времени, как мы снова услышали оглушающий хлопок дверью.
С тех пор Кира строит из себя обиженку. Но ни я,