— А как мы узнаем об изменениях, если не пойдем туда?
Маша кривится от недовольства и первой заходит в лекционный зал. Не успеваем мы выбрать себе место, как к нам подходит Ваня. Резкий запах его туалетной воды мне тут же бьет в нос. Господи, что за муравьиный спирт вперемешку с восточными благовониями?
— Блин, Вань, что это за химическое оружие ты на себя набрызгал? — бормочу я, прикрывая нос рукой. — Тараканов травишь?
— Не понял, — озадаченно переспрашивает однокурсник.
— Чем это от тебя несет, спрашиваю?
Покраснев от макушки до пят, Ванька осторожно принюхивается к своим подмышкам.
— Это не от меня, — фыркает он с облегчением и падает на лавку рядом со мной. — Я всего-то три метра пробежал, чтобы Толика обогнать.
— Твой одеколон, — бормочу я, продолжая задерживать дыхание.
— А-а-а, — Ваня расправляет плечи и начинает хвалиться. — Это я у бати взял. Модный какой-то, итальянский одеколон ему родичи привезли из отпуска.
Воздуха в легких все меньше. Я противлюсь до последнего, глотая «потяжелевший» воздух мелкими дозами. Глаза начинают слезиться. Организм настойчиво просит больше кислорода.
Сдаюсь и хватаю ртом воздух. Желудок в ту же секунду скручивает тугим узлом. Стиснув зубы, пытаюсь сократить скорость вдыхания, чтобы отвратительный аромат не влиял так на меня.
— Вань, — шиплю с трудом, — в следующий раз не душись так рьяно, ок? Я еще жить хочу. Маш, давай поменяемся местами?
Подруга нехотя уступает мне место. Оказавшись рядом с однокурсником, она искренне недоумевает чего я так всполошилась.
— Да нормально он пахнет, Поль, — она жмет плечами и снова принюхивается к румяному одногруппнику.
Рвусь ей возразить, но как только открываю рот, тошнота снова берет верх. С трудом досиживаю до конца первой лекции, почти не вникая в то, что говорит преподаватель. От нехватки кислорода голова просто раскалывается, и я то и дело морщусь от очередного приступа тошноты, что подступает к горлу.
Как только звенит звонок, я первой вылетаю из аудитории. Бегу к ближайшему туалету, перепрыгиваю через ступеньки. Воздух в коридоре кажется еще более едким, чем туалетная вода Вани. Дезодоранты, жвачки, антисептики, духи, одеколоны, кремы давят на грудь и не дают ни секунды передышки.
Маша едва успевает за мной. Бросив наши сумки на умывальник, она заглядывает в мою кабинку.
— Поль, ты как? — интересуется обеспокоенно.
Обхватив руками живот, я стараюсь дышать как можно медленнее, но тошнота и дальше продолжает нарастать. Желудок скручивается в такой узел, что меня даже потряхивает. На висках и под носом проступают капельки пота. Резко бросает в жар.
— Бабушка с утра заставила съесть котлету, а она еще вчера мне показалась какой-то не такой, — бормочу я, стараясь не наклоняться слишком сильно над общественным унитазом. Столько народу через него проходит… Бр-р-р.
— Отравилась? — стоя под дверью, взволнованно тараторит Машка. — Вот блин. Значит мы точно сегодня с тобой в кафе не попадем.
Так бы и стукнула подругу за «поддержку», но в нынешнем состоянии не рискую совершать каких-либо резких движений. Мало ли…
Когда меня наконец попускает и я выхожу из кабинки, в нос опять бьёт отвратительный запах, на этот раз дешёвых моющих средств. Хватаюсь за стену, чтобы не упасть на колени. Машка стоит возле умывальников и разговаривает с какими-то девчонками.
— Случайно сорбента нет? — спрашивает она, махнув на меня рукой, — Подруга отравилась. — Или может какой таблетки от желудка?
Одна из девушек копается в сумке, но кроме обычной но-шпы, ничего не находит. Вторая хмыкает, поправляя волосы.
— Лучше тест ей купи. На беременность. У меня такое «отравление» в детский сад в том году пошла.
Воздух в помещении сразу становится ещё гуще. Я чувствую, как холодный пот пробегает по спине. Слова слишком быстро проникают в сознание.
— Это обычное отравление, — тихо отрицаю я, подходя к зеркалу.
Маша стоит с круглыми глазами и таращится то на меня, то на мой живот. Мы обмениваемся взглядами — её растерянный и мой, полный тревоги.
Это не может быть правдой. Ведь нет?
Глава 18: Полина
Бредем как можно дальше от университета, туда где точно не встретим знакомых или преподавателей. Садимся на выцветшие качели, подальше от глаз здешних бдительных жителей.
Макушку припекают яркие лучи солнца, дует приятный ветерок. Так и не скажешь, что уже осень, пока не заглянешь в календарь. Но мне все равно зябко от мыслей, что атакуют сознание словно рой обозленных ос.
— Поль, а может все-таки… — Маша сверлит меня взглядом, который мог бы прожечь сквозные дыры в любой стене.
— Не может! — огрызаюсь я по большей степени из-за страха, нежели от злости. Нервно тереблю рукава тонкой кофты, продолжая тонуть в небывалом страхе. — Мы с Максимом всего раз переспали. Всего один раз, — чеканю упрямо, хотя голос дрожит от неуверенности.
— Не говори ерунды, одного раза вполне достаточно. — Маша выгибает бровь так, будто я только что сказала невероятную глупость. — Это не лотерея, Поль, где можно проиграть девяносто девять раз, прежде чем повезёт.
Закусываю губу и смотрю куда-то в сторону, пытаясь избежать её пристального взгляда. Сердце стучит так громко, что я слышу его пульс в ушах.
Что если она права? Что если я как та старшекурсница…?
— Контрацепцию твой Максим натягивал? — резко и строго спрашивает Маша.
Шея мгновенно взмокает от стыда, а щёки горят так, словно меня бросили в настоящий костёр.
— Я... не помню, — почти шепчу, еще больше сгорбившись.
Машка застывает с открытым ртом.
— Трындец! Не помнит она, да, конечно, — повторяет она с сарказмом. — Значит, не было. Очуметь, Поль. Ну ты даёшь.
Слова Машки пробивают брешь в моих стенах. Я до последнего отгоняла правду, лежавшую на поверхности. По-детски надеялась, что если не озвучить её вслух, то она обязательно не сбудется. Но, кажется… кажется, это не работает.
Вытираю рукавом мокрые щеки и шмыгаю носом.
— Маш, я… Что мне теперь делать?
Машка тяжко вздыхает, а после обессиленно падает на соседнее сидение скрипучей качели. Качается вперед и назад, не отрывая ноги от земли.
— Для начала надо удостовериться, что ты действительно беременна. Ну и на болячки всякие не помешает провериться. Вдруг твой этот Максимка тебе не только ребёнка «подарил».
— Чего? — слова подруги врезаются в меня, как ледяная волна. Внутри всё застывает, и дыхание перехватывает. Паника накатывает со всех сторон подобно торнадо.
— Поль, ты ж вроде умная. Подумай сама, если твой Максим пренебрег контрацепцией с тобой, то мало ли с кем еще…
— Да поняла я все, поняла. Я самая