Но это не меняет того, что я люблю ее.
— Мы можем поехать куда захочешь. Назови место.
Она медленно поворачивается ко мне лицом, прикусывая губу, задумавшись. Тишина длится целую вечность, и в итоге она кивает в сторону.
— Сюда. Тут есть конференц-зал, он всегда открыт, но не слишком популярен у гостей.
Как она и предсказывала, зал практически пуст. Пара тихо беседует в углу. В центре зала мужчина в костюме работает на ноутбуке, из его наушников доносятся смутные звуки тяжелого металла.
Она выбирает место возле двери.
— На случай, если мне понадобится сбежать, — говорит она, и на секунду мне радостно, что у нее осталось желание шутить. А потом я замечаю ее выражение лица и понимаю, что она вовсе не шутит.
— Ты в полной безопасности. Обещаю, — я не прикасаюсь к ней, потому что она не хочет, но даже доставая из портфеля свои отчеты, я вспоминаю прикосновение ее кожи к моей.
Разве можно винить меня за то, что я прикоснулся к ее руке, когда передавал ей копию?
Она вздрагивает от этого прикосновения. Затем она достает из сумочки телефон и проводит пальцем по экрану.
— Я ставлю таймер. У тебя пятнадцать минут. Лучше начинай прямо сейчас.
Глава 49
Двадцать минут я выкладываю Яне весь план и все сижу напротив, удерживая ее внимание. Зазвонивший таймер она игнорирует, убрав в сумку, давая мне закончить. Скрупулезно изучив отчеты и внимательно выслушав мою идею, она откидывается на спинку стула, возвращая бумаги на стол между нами.
— Это хорошее предложение, — прямо заявляет она. — Если Виктор Павлович не примет его, он будет дураком.
— Но это не тот сценарий, на который ты надеялась.
— Сценарий, на который я надеялась, был нереальным. Твой вариант гораздо более удачный, — она проводит пальцем по краю лежащих перед ней документов. — Это мой лучший шанс быть причастной, и я благодарна.
Я медленно выдыхаю, испытывая облегчение от того, что она согласна, но не желая показывать, насколько.
— Это меньшее, что я могу сделать, — начинаю я.
Сразу после она спрашивает:
— Зачем ты это делаешь? — она хмурится, а ее взгляд обжигает меня своим жгучим любопытством, поэтому мне приходится отвести глаза.
— На самом деле причин много. Это лучший вариант для компании, — я делаю вид, что складывать бумаги обратно в портфель — очень важное занятие. — Пришло время проявить более активный интерес к бизнесу.
— Очень стратегически важный шаг для твоей карьеры.
— Думаю, да.
Она скрещивает руки на груди.
— Больше причин нет? Причем тут все-таки я? — по выражению ее лица я понимаю, что мне придется сказать ей больше.
Мне нужно заставить себя стать гораздо более уязвимым.
Это трудно, но я все-таки встречаюсь с ней взглядами.
— Потому что, кем бы я себя ни считал и кем бы ни хотел быть, в душе я все равно хороший парень. А я вел себя как мудила по отношению к тебе. Я хочу извиниться, и это лучший способ, который я знаю.
Черты ее лица слегка смягчаются.
— Значит, ты больше не считаешь меня шпионом?
— Нет, не считаю.
— Почему ты изменил мнение? Понял, что твой брат правда просто передал финансовые отчеты моему отцу? — в ее вопросах нет злобы. Она просто хочет знать.
Я качаю головой.
— Я даже не спрашивал. Я решил, что мне это не нужно. Что я доверяю тебе, — она вдруг тихо смеется, и это определенно не та реакция, на которую я рассчитывал. — Что смешного?
Она пожимает плечами, быстро успокоившись.
— Да ничего. Просто. Я даже не защищалась. Я сбежала. Прямо как моя мать. Как можно доверять тому, кто сбегает?
Его голос звучит с надрывом, и теперь мне хочется только избавить Яну от боли и взять вину на себя.
— Ты не должна была терпеть мои издевательства.
— Ты всего лишь задал вопрос.
— Я задал его на глазах у всех, — я морщусь, вспомнив, как мерзко себя вел. — Это было нечестно. И я был слишком… агрессивен.
Она кладет руки на стол.
— Я боялась, что отвечу, а ты мне все равно не поверишь.
— Значит, ты тоже мне не доверяла, — я не злорадствую — я веду диалог.
— Я хотела довериться. Но все произошло так быстро. Мне казалось, что кончится все так же стремительно, как началось.
— Может быть, я тоже так думал, — не поэтому ли я отказывался признать, что влюбился в нее? Не поэтому ли я так охотно ухватился за обвинения Игоря? Оказывается, так приятно признаваться себе в собственных чувствах.
— Мне жаль, что я сбежала, — говорит она.
— Мне жаль, что я так неосторожно кидался обвинениями.
— Я не шпионила за тобой для своей мачехи.
— Я не должен был позволить тебе уехать, — я больше никогда не должен ее отпускать.
Ее рука так близко, и когда я протягиваю пальцы, чтобы коснуться ее, она тянется в ответ. По моей ладони пробегает тепло, распространяясь по мне, как молния. Я стараюсь сосредоточиться на ее нуждах, но мне хочется надеяться, что я ей тоже нужен.
Пока я прикасаюсь к ней вот так, тоска растет. Я хочу ее так сильно. Мне жизненно необходимо снова получить Яну.
И тут она произносит слова, которые уничтожают все.
— Матвей, даже если твой план сработает, я все равно уеду отсюда. Трудно поддерживать отношения на расстоянии.
Я закрываю глаза, давая себе передышку.
— Я знаю, — меня тоже не приводит в восторг мысль об отношениях на расстоянии. Есть вариант, при котором уезжать ей не придется, но, раз она его не замечает, значит, не хочет. — По крайней мере, у тебя будет то, чего ты на самом деле хочешь — работа.
— Точно. Работа, — она отдергивает руку, и это дает ответ на все вопросы. Возможно, у нее чувства ко мне, но самое важное для нее — это карьера. Этого и следовало ожидать.
Тогда почему мне так чертовски больно?
Она прочищает горло.
— Спасибо. Это очень много для меня значит. В любом случае, ты можешь рассчитывать на мою помощь.
Я даже рад тому, как все складывается. Не только потому, что хочу проводить с ней как можно больше времени, но и потому, что мне нужен ее мозг и ее хорошие идеи.
— Пока не благодари меня. Нам нужно многое уладить, а еще убедить Виктора Павловича.
— Все обязательно получится. Я уверена.
Я разрываюсь внутри, цепляясь за все ее эмоции и слова.
— Ты правда так думаешь?
— Я знаю. Ты превращаешься