— Что-то покрепче?
— И слишком рано для алкоголя, — она еще не села, стоит и осматривается в моем… то есть в кабинете Игоря. — В любом случае, ничего не нужно, спасибо.
— Ничего не нужно, — тихо повторяю я, будто загипнотизированный. Потому что я нервничаю. Потому что я пытаюсь выдать кабинет моего брата за свой. Потому что она слишком красивая для этого места.
Похоже, она гораздо лучше меня справляется с неловкостями после секса на одну ночь, потому что именно она прерывает затянувшееся молчание, которое установилось между нами.
— Хороший кабинет.
Я не уверен, что именно ее впечатлило, потому что я просто катастрофа. Во рту пересохло, руки влажные. Боже, я хочу поскорее закончить светскую беседу и перейти к той части, где мы разденемся. Интересно, здесь есть здесь у Игоря камеры видеонаблюдения? Наверняка.
— Прости. Мне трудно сосредоточиться. Пытаюсь понять, почему ты хотела увидеть меня.
— Да, правда, пора переходить к делу.
Она выглядит сейчас такой юной, такой невинной. Когда я впервые встретил ее, то подумал, что ей лет двадцать пять. Сейчас, даже в таком официальном наряде, я бы сказал, что она моложе.
Я слежу за каждым ее движением, пока она расхаживает по кабинету, готовый поймать ее в любую секунду.
Наконец она опускается в кресло напротив стола Игоря и закидывает ногу на ногу, затем хмурится.
— Я не уверена, с чего стоит начать.
Имея так мало опыта в подобных ситуациях, я сам остаюсь в растерянности. Мы должны сначала поговорить? Просто взять и сказать, что думаем?
Столько вопросов. Она, наверное, в таком же замешательстве, как я.
Присев на край стола Игоря, я, собрав в кулак всю свою силу воли, заявляю:
— Тебе не нужно ничего говорить. Я как раз пытался найти тебя сам.
— Правда?
— Да, — она выглядит слишком сексуально, когда вопросительно выгибает бровь и всем своим видом выражает удивление.
Возможно, чем больше будет искренности, тем сильнее она потянется навстречу.
— Яна, обычно я поступаю по-другому, но я не могу перестать думать о нашей ночи. Ты завладела моими мыслями, и я…
Мне приходится притормозить, но не потому, что я не уверен в своих словах, а потому, что я слишком в них уверен.
— Я не могу поверить что говорю это, но я бы очень хотел увидеть тебя снова.
— Оу, — она тоже удивлена. Это видно по языку ее тела, по тону голоса. — Оу, — повторяет она, уже более осознанно.
Но это все-таки не совсем ответ.
— И что ты имеешь ввиду?
Она вздыхает и поджимает губы, прежде чем ответить.
— Думаю, мы неправильно друг друга поняли.
— Что?
Она заправляет волосы за ухо, отводит взгляд.
— Мне было приятно провести с тобой время, Матвей. Но я не заинтересована в отношениях.
А! Она не ищет отношений. Как и я.
— Нет-нет, меня тоже это не интересует. Я думал скорее еще об одной ночи.
— Я тебя поняла. Просто пыталась найти способ отказать как-нибудь помягче.
И снова...
— Что?
Выражение ее лица напряженное. Смущенное. Извиняющееся.
— Я правда не хотела вводить тебя в заблуждение.
— Ты не хотела. Просто. Я запутался.
Я встаю и обхожу стол. Положив ладони на прохладную поверхность, я наклоняюсь к ней.
— Ты говоришь, что не хочешь снова заниматься со мной сексом. Я правильно понял?
— Правильно.
В оцепенении я опускаюсь на стул позади себя.
— Почему?
— У меня должна быть причина? — мое молчание говорит ей, что да, у нее должна быть чертова причина, поэтому после паузы она продолжает. — Ладно, я не была в восторге от происходящего, если тебе так интересно.
— Я не понимаю.
— Мы неплохо провели время вместе, но это было не настолько хорошо, чтобы мне захотелось повторения.
— Недостаточно хорошо? — я говорю как идиот.
И все же я не могу взять себя в руки.
Мне неловко. За нас обоих.
— Боже, прости. Не стоило так говорить, Матвей.
То, как она произносит мое имя, задевает до глубины души. Это звучит чертовски сексуально. Она делает так специально? Дразнит меня и отказывает?
Нет. Происходит что-то другое. Она наслаждалась той ночью. Я был там. Я знаю. Я напомню ей об этом.
— Но у тебя был оргазм. Даже несколько.
Она пожимает плечами.
— И?
У меня отпадает челюсть. Она кончила благодаря мне три гребаных раза. Что еще нужно-то?
Кажется, она чувствует мое замешательство.
— Знаешь, — говорит она медленно, словно объясняя ребенку, — секс — это как еда. Даже если она не самая вкусная, все равно может быть съедобной.
— Но у нас был хороший секс.
Она вздыхает, поправляет волосы.
— Не сказала бы. К сожалению, я одно из тех уникальных существ, которые никогда не чувствуют себя удовлетворенными, — я открываю рот, чтобы сказать, что, возможно, ей просто нужно больше оргазмов, но она догадывается, что я хочу сказать, и говорит:
— Неважно, сколько раз я достигаю разрядки. Дело во мне, а не в тебе, Матвей. Банальные слова, но это правда. Плюс в том, что я могу сидеть здесь и не отвлекаться на то, что у тебя между ног, а ты, похоже, наоборот. У меня есть преимущество.
Я откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Я взволнован и напряжен, и впервые за все время я жалею, что не могу надеть маску безразличия, которую так безупречно носит мой брат. Меня слишком легко прочитать. Я дрожу. Все мое тело подергивается от переживаний.
И что самое ужасное? Я не могу оставить эту тему.
— Если ты знала, что я не удовлетворю тебя, зачем тогда мы трахались?
— Честно? — она краснеет, и это так горячо, что у меня тяжелеет внизу живота. — Я пыталась кое-что доказать своему отцу.
Что? Нет.
— Ты трахнула меня, чтобы доказать что-то своему отцу? Я не понимаю.
Она качает головой.
— Конечно, не понимаешь. Я все испортила. Видишь ли, после того как я поняла, кто ты, я попыталась рассказать отцу, что встретила тебя. Я надеялась представить вас, но, как всегда, ему это было неинтересно. Его никогда не интересует то, что я предлагаю. Он из тех мужчин, которые считают, что место женщин на кухне. Якобы бизнес только для мужчин.
Я ничего не отвечаю, но на самом деле могу понять. Мой отец в большинстве случаев ведет себя похоже.
— Мне жаль, если ты из тех, кто с ним согласен, — продолжает Яна, — но хочется верить, что ты не глупый женоненавистник, которому пора идти в ногу со временем.
— По моему мнению, женщинам должны платить больше. Они гораздо умнее мужчин. Более организованны. Обычно у них и идеи лучше. —