Когда он протягивает руку, чтобы сорвать веревку, Николай вырывает массивный нож у него из руки. Он пытается кричать, но из горла вырывается болезненное бульканье, когда Николай душит его сильнее. Крепыш тянется к винтовке, лежащей на земле, но Николай быстрее, двигая своим телом так, что это невозможно для мужчин. Он больше похож на кошку из диких джунглей или змею, знающую, что сделает его жертва в следующий момент.
Прежде чем крепыш успевает остановить его, дробовик оказывается в руке Николая, и он снова закрепляет его на предплечье. Николай прикасается стволом ко лбу мужчины, и все мы задерживаем дыхание. Только тогда он поднимается в полный рост, показывая всем нам, что он не обычный человек. Он зверь в этих лесах.
В считанные минуты двое людей мертвы или выведены из строя, а двое других стоят перед ним на коленях, готовые умереть. Срань господня. У меня нет ни единого шанса.
Мое сердце колотится о ребра, а кожа вибрирует вдоль костей, когда мое тело выбирает каждую реакцию вместо одной из них. Мужчины ахают и поднимают руки в знак капитуляции, когда осознают, какие последствия им предстоят.
Николай спокоен и уравновешен, даже не задыхается, но глаза выдают его. Они сверкают в лунном свете, от его ярости ярко-синий цвет обжигает мою пылающую кожу. Мужчины смотрят на него, но его взгляд остается прикованным ко мне.
— Я же говорил, что поймаю тебя. — Его низкий голос, кажется, охлаждает воздух вокруг нас, заставляя мужчин вздрагивать и плакать, когда они съеживаются. Николай крепче сжимает веревку, заставляя Джимми снова поперхнуться. — Это то, чего ты хотела? — спрашивает он, и его прокуренный хриплый голос заставляет пламя поглотить пространство между нами. Я быстро качаю головой, не зная, смогу ли говорить без слез. Мой адреналин не убывает; он сжигает меня заживо.
— Тогда что ты хочешь, чтобы я с ними сделал? — Он лишь на мгновение отводит от меня взгляд, чтобы приставить дуло своего дробовика ко рту мужчины, когда тот пытается заговорить. Я крепче сжимаю себя в руках, когда они оба бросают на меня взгляды.
Мой гнев вырывается на передний план, когда я хмуро смотрю на них. Они собираются попросить меня о помощи, когда планировали сделать со мной Бог знает что?
— Я... — я заикаюсь и захлебываюсь словами, когда интенсивность его вопроса потрясает меня до глубины души.
— Скажи это, Ана! — Николай возвращает свое внимание ко мне, требуя ответа. По его настоятельной просьбе я беспомощно смотрю в ответ, паника лишает меня дара речи. Я не знаю, правильно ли это, но это кажется оправданным. Черты моего лица становятся жестче, руки опускаются по бокам, я пытаюсь сказать это, но все равно не могу. Николай, кажется, понимает мое решение. Его голова запрокидывается к небу, когда он медленно закрывает глаза и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Повернись, — тихо шепчет он.
— Нет! Пожалуйста! Нам очень жаль. Мы не собирались ничего делать. Мы просто хотели помочь ей! — выкрикивает мужчина с винтовкой у лица. — Верно, дорогая? Мы просто пытались помочь!
Я прищуриваюсь, глядя на него, когда он умоляет меня сохранить ему жизнь. Глубоко вздохнув, я отворачиваюсь и закрываю уши, зная, что Николай собирается сделать. Все мое тело сотрясается, и я зажмуриваюсь, когда грохочущий взрыв с треском ломает деревья. Следует еще один, и кажется, что мои кости начинают дрожать под кожей.
Бежать некуда, так что этот план отменяется. Определенно никакой борьбы. Мы едва ли принадлежим к одному биологическому виду. Я не шевелю ни единым мускулом, когда его тепло приближается ко мне сзади, но мой страх поднимается на совершенно новый уровень, вызывая иную реакцию, чем раньше. На самом деле у меня нет другого выбора, кроме как остаться с ним и разобраться во всем.
Он отрывает мою руку от уха и прижимает меня к квадроциклу своим стальным телом, доказывая то, что, думаю, я только что поняла: я действительно беспомощна.
— Тебе не следовало этого делать. Я не позволю тебе подвергать себя риску. — Его теплое дыхание обжигает мне щеку, когда его рука сжимает мое запястье.
Я подставляю плечо, инстинктивно отпрянув от него.
— Я больше не буду убегать. Прости. — Мой голос срывается, когда он трясет меня за руку, чтобы остановить.
— Успокоить меня ложью не получится. Ты снова подвергаешь себя риску. — Он хватается за другую мою руку, оставляя синяки. — Тебе нужно научиться следовать правилам, — резко рычит он за секунду до того, как развернуть меня и прижаться плечом к моей талии. Я вскрикиваю от резкого движения, но стараюсь ничего не сказать, когда он перекидывает меня через плечо и кладет руку мне на заднюю часть бедер.
Не открывая глаз, я опираюсь ему на спину, его напряженные мышцы впиваются мне в живот, когда он стремительно возвращается в свою хижину. На секунду я беспокоюсь, что он может уронить меня, и я слишком тяжела, чтобы быть здесь наверху, но его твердая, уверенная поступь ужасающе сильна.
На меня обрушивается слишком много эмоций, и меня снова начинает подташнивать. Приступы паники, которые я подавляла, становится все труднее сдерживать, чем быстрее он возвращает меня к неизбежной ситуации, в которой я оказалась. Я должна успокоиться, пока не потеряла сознание. Я сосредотачиваюсь на чем-то осязаемом, чтобы посмотреть, сработает ли это.
Он снова спас меня. Это правда. Я думала, что разгадала большую часть его головоломки, но он играет в другую игру в гребаном лесу, о котором я ничего не знаю! Держу пари, я могла бы исчезнуть в своем городе, если бы знала, что он преследует меня, но здесь я заблудилась.
Он мчится через лес и не сбавляет скорости, даже когда его ботинки стучат по ступенькам крыльца. Он приседает, чтобы провести нас через дверной проем, но по-прежнему не сбавляет скорости.
Вопросы и протесты застревают у меня в горле, на этот раз я решаю вести себя разумно. Я сделаю только хуже, если заговорю. Он хочет, чтобы я его выслушала, и как бы это ни приводило в невероятное бешенство, я не думаю, что у меня есть другой вариант. Что бы с ним ни было не так, это заставляет его хотеть защитить меня, и я явно нуждаюсь в этом.
Я пытаюсь не закричать, когда он швыряет меня на кровать, но сдавленный крик вырывается из моего горла, когда я