Ее движения становятся все быстрее, точнее, и я знаю, что должен уйти. Это интимный момент. Танцует одна в зале, без музыки.
Но я не могу сдвинуться с места.
Концентрация, с которой она работает, чувствуется даже отсюда, из коридора. Изабель выкладывается до последней капли. В те редкие встречи, что у нас были... я и представить не мог, что она это умеет. Быть олицетворением пламени и воплощением грации.
Я заметил, что Изабель красива, еще год назад при первой встрече у квартиры Конни. Тогда они стали соседками, а впоследствии еще и подругами. Молодая, только за двадцать. Вечно смущенная и выдавливающая вежливую улыбку. С большими, темными глазами. Длинными волосами. Я не должен был обращать внимание. Но все равно обратил.
А сейчас она сияет.
Крутится быстрее, быстрее и еще быстрее. Мои глаза следят за движением ноги, вычерчивающей круг в воздухе. Я никогда не видел ничего подобного.
И вдруг, прямо посреди пируэта, опорная нога подгибается.
Изабель оседает на пол, как карточный домик, молча и мягко. Плечи сжимаются, а из горла вырывается тихий стон.
Я двигаюсь прежде, чем успеваю подумать.
— Изабель? — я кладу руку ей на плечо. Теплое, обнаженное под ладонью. — Ты в порядке?
Она поднимает взгляд. В глазах сквозит тупая боль, а по щеке катится слеза. Рот приоткрыт от удивления.
— Алек?
— Что случилось?
— Бедро... я... Я давно не... Что ты здесь делаешь?
— Вызвать кого-то? Нужна помощь?
— Нет, нет, просто нужно немного посидеть, — Изабель приподнимается, но нога остается подогнутой, спрятанной под ней. Она быстро смахивает слезы. — Черт.
— Позволь позвать на помощь.
Она хрипло усмехается.
— Не утруждайся.
Я убираю руку с ее плеча.
— Бедро?
— Да. У меня разрыв вертлужной губы7... Травма не особо-то одобряет долгий танец.
Изабель снова выглядит собранной. Слишком собранной. Боль, должно быть, сильная, но я все знаю о том, как ее не показывать.
Я протягиваю руку.
— Сможешь встать?
Она долго смотрит на ладонь, прежде чем вложить в нее свою. Кожа мягкая, а пальцы тонкие. Я крепко, но бережно сжимаю их и медленно поднимаю девушку на ноги.
Изабель тихо выдыхает от боли.
— Черт.
— Здесь же должен быть врач или медик. Ты ведь здесь работаешь?
— Да, — она опускает взгляд на все так же сцепленные наши руки. Точно. Я отпускаю ее. — Но уже ухожу. Наверное, лучше просто поехать домой и отдохнуть.
— Отлично. Грейстоун ведь далеко. Как ты добираешься?
— На велосипеде, — она качает головой и зажмуривается. — Извини, но почему ты вообще здесь?
— Пришел поговорить с руководительницей детских групп.
— Магдой? Зачем?
— Моя дочь хочет начать здесь заниматься.
— Оу, — произносит Изабель. Затем ее глаза округляются. — Но учебный сезон уже начался...
— Да. Именно, — я улавливаю в ее взгляде понимание и задумываюсь, насколько далеко оно простирается.
В портфеле лежат бумаги на щедрое пожертвование от «Коннован» — спонсорская программа для одаренных детей из малообеспеченных семей На случай, если директор откажет.
Стоит только сказать, как высоко, и люди начнут прыгать, думаю я.
— Уилла хочет танцевать? — спрашивает Изабель.
Я смотрю на нее.
— Ага.
— Извини, просто Конни время от времени упоминает племянников, — она делает неуверенный шаг в сторону двери. — Это хорошая академия. Я, будучи ребенком, тоже здесь занималась.
— Правда?
— Угу. Они строго относятся к датам начала семестра, — она пожимает плечами. — Да и ко всему остальному, если честно.
Может, именно такая дисциплина и нужна дочери. Мы направляемся к выходу, и я замечаю, как с каждым шагом Изабель все сильнее напрягается. Едва уловимо, но я это вижу.
Я хмурюсь.
— Ты не сможешь поехать на велосипеде.
Она останавливается у дверного проема.
— Еще как смогу.
— Тебе больно.
В ее темных глазах мелькает нечто вроде протеста. Но быстро гаснет.
— Ну да. И что?
Я поворачиваюсь к лифту.
— Пойдем. Моя машина снаружи.
— Алек, я не могу...
— Да, можешь.
Она начинает шагать рядом по коридору.
— Мне все равно нужен велосипед, поскольку приехала на нем из дома.
— Положим в багажник, — понятия не имею, как именно, но Мак что-нибудь придумает.
Изабель качает головой. Странное ощущение — идти рядом, когда она во всем таком. Во время наших встреч, она всегда была в джинсах. Рубашках. Не в балетном наряде, открывающем слишком много обнаженного тела, много кожи.
Не стоило добавлять эту картинку к уже имеющимся.
— Нет, я не могу этого принять, — возражает она.
— Конни меня убьет, если я тебе не помогу.
Губы Изабель изгибаются в легкой улыбке.
— Да, похоже на нее.
— Так что ты делаешь мне одолжение.
Изабель бросает на меня взгляд. В ее глазах отражается немой вопрос и что-то еще. Любопытство? Но затем она кивает.
— Ладно, спасибо. Я схожу за вещами.
— Подожду внизу.
Девушка исчезает за дверью, и, прежде чем та закрывается, я успеваю заметить ряды шкафчиков. Логично. Я откидываюсь на стену и пишу Маку, чтобы подъезжал. Пока жду, открываю почту и за то короткое время, что отсутствовал в офисе, вижу появившийся шквал сообщений.
Сделка в Лондоне пока не подтверждена. Финансовый директор настаивает на срочной встрече. Подтверждение от ассистента по поводу чартера для руководящего состава.
Я пролистываю письма, помечая как «прочитанные», и тут дверь снова открывается. Изабель выходит с огромным рюкзаком за плечами и сосредоточенным выражением лица. Она накинула свитер и обулась в кроссовки, но длинные ноги все еще на виду.
Рюкзак кажется больше ее самой.
— Дай, я понесу.
Наверное, говорю это жестче, чем собирался, потому что она на секунду замирает. Но все же кивает и позволяет забрать эту громадину. Тяжелую громадину.
— Ты ездишь с этим на велосипеде?
— Не каждый день, — говорит она. — Сегодня просто больше вещей...
Мы молча идем к лифту. Кажется, никогда раньше не разговаривали так долго. А в голове все еще крутится сцена в зале. И мысль о том, всегда ли она танцует в одиночестве. Раньше наши встречи были...
Дискомфортными. Заряженными. Опасными.
Каждый раз, сталкиваясь с ней, я ловлю себя на том, что слишком остро все ощущаю. Ее мимику, улыбку и то, как она говорит.
Мы едем в очень уж тесном лифте. Изабель молчит, но когда мельком бросаю на нее взгляд, то вижу, как девушка смахивает слезу с щеки. Она снова плачет?
Черт.
Изабель выходит первой в холл.
— Пойду заберу велосипед.
— Я подожду у обочины, у машины, — говорю я и наблюдаю, как она быстро спускается по ступеням на