С Сэмом проще. Он рад появлению новой слушательницы, и с удовольствием рассказывает про пластмассовые постройки и истории из школы. Я сижу на ковре в его комнате и слушаю. Помогает, когда спрашиваю про школьные задания, и даже достает бумажку с инструкциями из рюкзака. Мягкую бумажку.
Все меняется, когда домой возвращается Алек.
Словно весь дом до этого затаил дыхание и с его приходом выдохнул. Уилла бросает раскраску и бежит в прихожую. Сэм идет медленнее, но не забывает прихватить сконструированный ранее корабль, чтобы показать отцу.
Я задерживаюсь в коридоре чуть позади.
Алек стоит у тумбы, расстегивает запонки и бросает их в небольшую чашу. На фоне детей кажется невероятно высоким.
Они говорят одновременно.
— Папа, смотри, я сделал корабль. Большой.
— У нас была гимнастика, и я стала второй по результатам в классе.
Алек треплет Сэма по волосам и улыбается Уилле.
— Молодец, солнышко.
— Папа!
— Ого, крутой корабль. Похож на тот, что мы видели в гавани пару недель назад? — спрашивает он, стягивая пиджак.
Что-то в этом моменте заставляет глаза заслезиться. Мне не положено видеть Алека Коннована таким. Никому не положено, кроме самого близкого круга. И я точно к нему не отношусь.
Но отвести взгляд не могу.
Суровость, которую я привыкла видеть на его лице, по-прежнему присутствует, но будто притуплена. И я не могу понять, то ли это маска... то ли настоящая его сторона.
Он слушает детей с особой сосредоточенностью и закатывает рукава светло-голубой рубашки. Сантиметр за сантиметром, его сильные руки медленно складывают ткань.
Трудно не представить эти руки... Нет. Я справлюсь с влечением. Ну и что, что он высокий, широкоплечий и чертовски привлекательный? Не имеет значения, что возраст делает его еще более эффектным, или что по спокойной, сосредоточенной силе я уже слишком долго скучаю.
Я танцевала до кровавых мозолей. Немного внутреннего дискомфорта — ничто по сравнению с этим.
Алек оглядывается, будто кого-то ищет. Взгляд останавливается на мне.
Он замирает посреди движения.
— Изабель, — произносит он.
Глаза пристально скользят по мне с ног до головы, и я сдерживаюсь, чтобы не скрестить руки на груди. Может, джинсы и свитер — не совсем подходящая форма для няни в доме Коннованов? Но в брифе ни слова не было про униформу.
— Привет, — говорю я.
Его лицо тут же напрягается.
— Все прошло нормально?
— Да, абсолютно. Без единой заминки.
Алек единожды кивает и снова переводит взгляд на детей. Кивает в сторону обеденного стола.
— Садитесь оба. Катя почти закончила готовить.
Уилла легко отпрыгивает к столу. Ее поведение за те пять минут, что Алек дома, меняется на сто восемьдесят градусов.
— Хорошо.
— Я сейчас подойду, — говорит он и направляется ко мне.
Через его плечо я замечаю, как Уилла бросает в мою сторону ядовитый взгляд.
Он понижает голос.
— Привет.
— Привет, — шепчу в ответ.
— Я поужинаю с детьми, — говорит он. — Вечер у тебя свободный, но я хотел бы с тобой поговорить. Не против подождать?
— Нет, конечно.
— Хорошо, — он стоит слишком близко, и благодаря этому я ощущаю ноты одеколона. — Ты уже видела комнату?
— Пока нет, — отвечаю я.
Между беглым знакомством с Катей и поездкой в «Сент-Реджис» на осмотр времени не нашлось.
— По коридору налево, за игровой. Посмотри. Я скоро подойду.
— Договорились, — киваю я.
Проходя мимо гостиной, я слышу доносящаяся мелодию в исполнении Сэма и тихий голос Кати. Звон посуды, скрежет вилки по тарелке. Алек молча уходит, и я отправляюсь по направлению к комнатам. Заглядываю в игровую, по размеру представляющую собой обычную спальню, но по содержанию сокровищницу. В углу стоит палатка, а внутри нее собрание всех возможных плюшевых животных. Тигр, бегемот, змея, лошадь. Прохожу дальше, замечая в конце коридора приоткрытую дверь.
Толкаю ее.
Выглядит как однокомнатная квартира. Планировка открытая, но места достаточно: в одном углу — кровать королевского размера, в центре — небольшой диван, напротив кухонная зона. И не абы какая, между прочим. На такой кухне действительно можно готовить.
Два больших окна выходят во внутренний двор.
Ничто в сравнении с теми временами, когда я сидела с детьми соседей за пятнадцать долларов в час. Высший уровень. Внезапно задумываюсь, а не самая ли я неопытная няня, которую Алек когда-либо нанимал. Не хочу даже думать об этом. Может, все остальные учили его детей языкам, проводили с ними терапевтические сессии по эмоциональному выражению и сдавали отчеты раз в неделю.
Я опускаюсь на диван. Комната красивая, в бежевых цветах, оборудованная со вкусом. Если тут жили другие няни, они не оставили ни малейшего следа. Возможно, именно так и должно быть. Приходить и уходить из семьи Коннован, не зацепившись ни за что.
Алек приходит через полчаса. Сначала я слышу уверенные и тяжелые шаги. Дверь открывается, и он застывает в проеме, силуэт на фоне света.
— Привет, — говорю я. — Комната просто невероятная.
Он заходит внутрь.
— Подходит?
— Да, абсолютно.
— Когда можешь переехать?
— Завтра? — отвечаю я.
Чем скорее съеду из Грейстоуна, тем лучше. Выстроилась целая очередь из танцоров, мечтающих о моей квартире, и я не хочу получить звонок от Мур.
— Подойдет, — говорит он.
Но челюсть напряжена, взгляд скользит от меня к кровати в углу. Может, он начинает жалеть о своем решении. Кто она вообще? Почему я ее нанял?
Возможно, стоило бы встать и предложить сесть ему. Но ни то, ни другое не кажется уместным, не когда он не отрываясь на меня смотрит.
Алек всегда был труден для прочтения.
— Я подписала контракт, — говорю я. — Отправила на почту, но распечатала и взяла с собой. Нужна копия?
— Оставь себе, на всякий случай, — его губы сдвигаются в еле заметную тень недовольства. — Насчет травмы. Работа не усугубит?
— Все будет в порядке.
— С детьми физически нелегко, — продолжает он.
Я качаю головой чуть резче необходимого.
— Поверь, это куда легче, чем стоять на пуантах по несколько часов в день.
В его глазах на мгновение вспыхивает тень улыбки.
— Понял. Не стоит тебя недооценивать.
— Можешь попробовать, — говорю я. — Но учти, придется признать свою ошибку.
— Предупреждение принято, — отвечает он. Потом откашливается, и огонек в глазах исчезает. — Комната в твоем полном распоряжении. Дети знают, что беспокоить тебя нельзя, если я дома. Когда в отъезде, то могут прийти, если что-то случится. Я стараюсь проводить с ними как можно больше времени, но несколько вечеров и утр в неделю меня не будет.
— Конечно. Это логично.
— Дети для меня на первом месте. Твоя работа заключает