Когда он увидел, как Этель с трудом дышит, то «сделал все, что мог, чтобы попытаться восстановить ее дыхание, но ничего не получилось. Было уже поздно звать кого-то на помощь. И тогда я не выдержал, не мог больше видеть ее в таком состоянии. Я взял чулок и обвязал его вокруг ее шеи, чтобы она заснула». После этого «я оставил ее в постели на два или три дня и не знал, что делать. Потом вспомнил о расшатанных половицах в гостиной. Мне пришлось передвинуть стол и несколько стульев, чтобы поднять линолеум с пола примерно наполовину». Потом Кристи сказал:
– Вроде бы потом я вернулся, положил ее в одеяло или простыню, что-то вроде того, и попытался перенести, но она была слишком тяжелая, так что мне пришлось наполовину нести ее, наполовину тащить. Я положил ее в эту впадину и засыпал землей. Я решил, что это лучший способ упокоить ее. Затем я положил обратно доски и линолеум.
Даже признавшись в содеянном, Кристи пытался оправдаться – он утверждал, что Этель хотела умереть и что он задушил ее в качестве акта милосердия. Его воспоминания были иногда точными (о перемещении тела Этель по комнате, подъеме и опускании досок с линолеумом), иногда туманными («вроде бы потом я вернулся»), с резкими переходами к возвышенному тону (он искал «лучший способ упокоить ее»).
Кристи рассказал, что за неделю до убийства Этель он бросил работу бухгалтера, лишившись еженедельной зарплаты в восемь фунтов и получив вместо этого два фунта четырнадцать шиллингов в качестве пособия по безработице. Через три недели после убийства, когда у него закончились деньги, он продал свою мебель за одиннадцать фунтов, оставив себе только матрас, простыни и одеяла, кухонный стол и два стула. Обручальное кольцо Этель он продал ювелиру в Шепердс-Буш за тридцать семь шиллингов (чуть меньше двух фунтов). «Я был в тяжелом состоянии, – говорил он, – и не знал, что делать».
Отвечая на вопросы полицейских, он рассказал о смерти трех других женщин. По его словам, однажды вечером в январе он отправился на улицу Лэдброк-гроув купить корм для своих собаки и кошки, а на обратном пути к нему пристала пьяная женщина, которая потребовала, чтобы он «отвел ее за угол» и заплатил ей за услуги один фунт. Кристи утверждает, что он ответил ей тогда: «Мне это неинтересно и у меня нет денег, чтобы ими разбрасываться». В полиции, настаивая на своей благопристойности, даже когда Кристи описывал прелюдию к другому убийству, он добавил: «Я не из таких». Женщина, по его словам, угрожала закричать и публично обвинить его в «приставании», если он не даст ей тридцать шиллингов, то есть на десять шиллингов больше, чем один фунт, который она потребовала вначале.
– Я ушел оттуда, – сказал Кристи, – так как в тех местах меня очень хорошо знают, и она, очевидно, могла устроить сцену.
По его словам, женщина проследовала за ним до Риллингтон-плейс и протиснулась в дом.
– Я прошел на кухню, – рассказывал Кристи, – а она все еще продолжала говорить о тридцати шиллингах. Я попытался ее выгнать, а она схватила сковородку, чтобы ударить меня. Я рассердился, мы стали бороться, и она упала на шезлонг. С шезлонга свисал кусок веревки. Я не помню, как это произошло, но, должно быть, я вышел из себя. Следующее, что я помню, это то, что она неподвижно лежит в кресле с веревкой на шее.
Он оставил ее там, выпил чашку чая и отправился спать.
И снова его рассказ перемежался пропусками, неясностями, провалами, будто он выпадал из происходившего в критические моменты: «мы стали бороться», она «упала», он «должно быть… вышел из себя».
Кристи рассказал, что следующим утром он помылся, побрился и заварил чай, затем отодвинул шкаф, стоящий у кухонной стены, и затолкал мертвую женщину в неиспользуемый угольный погреб за шкафом.
– Должно быть, я положил ее туда. Не помню, как я это сделал, но помню, что отодвинул шкаф, потому что он разлетелся на две части.
Убитой женщиной была Кэтлин Малони.
Вскоре после этого, по словам Кристи, он разговорился с девушкой в кафе на станции метро Ноттинг-Хилл-Гейт, когда она попросила у него сигарету. Узнав, что она ищет жилье, он пригласил ее посмотреть его квартиру. Она пришла вечером и предложила «погостить» у Кристи несколько дней, если он уговорит хозяина сдать ей комнаты после своего отъезда.
– Я был довольно раздражен, – рассказывал Кристи, – и сказал ей, что меня это не интересует. Кажется, она начала говорить, что я ее обвиняю, когда увидела, что дело не движется. Она пришла в ярость. Я помню, что она начала драться.
У нее была «ирландская кровь», объяснил он, и она угрожала натравить на него местную банду.
– Я очень спокойный, – заверял Кристи полицейских, – и избегаю драк.
Затем память снова стала его подводить.
– Я знаю только, что дальше что-то случилось. Постоянно об этом вспоминаю. Она лежала на полу. Мне пришлось сразу же положить ее в нишу.
Он снова представил свою жертву – Риту Нельсон – как женщину, которая хотела заняться с ним сексом, а затем напала на него. Он вычеркнул из памяти момент ее смерти, а также стер и свою собственную агрессию.
Через несколько недель, по словам Кристи, женщина, с которой он познакомился в районе Хаммерсмит, пришла погостить к нему в квартиру со своим мужем. После того как они пробыли там три дня, он попросил их уйти, но тем же вечером женщина вернулась, уже одна, и стала настаивать, что будет здесь, пока не придет ее муж.
– Я схватил ее за руку и попытался вывести, – сказал Кристи. – Я вытолкал ее из кухни. Она начала сопротивляться изо всех сил и порвала свою одежду. Потом она как будто бы упала, пока я ее держал. Она опустилась на пол, и, кажется, что-то из порванной одежды обмоталось вокруг ее шеи, пока мы боролись. Она лежала на выходе из кухни в коридор. Я попытался поднять ее, но не смог. Тогда я затащил ее на кухню и посадил на стул. Я пощупал ее руку, но пульса не было. Я снова отодвинул шкаф, и, должно быть, положил ее туда.
Это была Гекторина Макленнан, чью голую спину увидел Бересфорд Браун, прорвав дыру в кухонных обоях.
Обо всех трех женщинах