В «Доме сидра» на Харроу-роуд – простецкой забегаловке с соломой на полу, где наливали крепкий сидр, известный под названием «суп безумца», – Кэй подружилась с Глэдис Джордан, пожилой женщиной, которая работала поваром. Глэдис как-то проводила Кэй, поранившую палец, в больницу Святой Марии в Паддингтоне и потом часто виделась с ней. В ноябре Кэй призналась Глэдис, что она уже на четвертом месяце беременности. Глэдис волновалась, что ее подруга слишком много пьет. Помимо крепкого сидра Кэй любила крепленое красное вино (любимая ее марка называлась «Джелли джамп-ап»), а также кислый и вязкий йоркширский эль, который называли «Стинго». «Она часто напивалась, – рассказывала Глэдис, – и я присматривала за ней, чтобы ее не арестовали. Я пообещала, что если она попадет в беду и ее оштрафуют, то я помогу».
Кэй познакомилась с Реджем Кристи в ноябре 1952 года, когда ее подруга Морин привела его в паб «Фаунтин эбби» на Прайд-стрит. Позже обе девушки столкнулись с ним в другом пабе на Прайд-стрит – «Грейт уэстерн», где Морин впервые встретила его несколько недель назад, а затем на самой Прайд-стрит, когда они выходили из бара «Стэндард». В этот раз он угостил их выпивкой, а затем пригласил пройтись вместе в фотостудию неподалеку.
Кэй и Морин последовали за Кристи, идя чуть позади него, потом он велел им подождать на углу. Они увидели, как он постучал в дверь дома на Марилебон-лейн, ему открыла женщина в халате. Он поманил девушек, и они вошли. На верхних ступенях лестницы находилась комната, оборудованная под студию, с прожекторами и камерой на штативе. Кристи велел Морин раздеться. Кэй села на стул, а Кристи встал у штатива, говоря Морин принимать различные позы, пока он заглядывал в диафрагму камеры и фотографировал ее. На некоторых снимках Морин была голой, на других – одета только в нейлоновые трусики или черный пояс для чулок. В конце концов Кристи разделся сам, велел ей нагнуться и попросил Кэй сфотографировать их, пока он делает вид, что входит в Морин сзади.
В конце фотосессии Кристи сказал, что у него не хватает денег, чтобы расплатиться с Кэй и Морин сполна, так как он задолжал за комнату. Он дал им по одному фунту, пообещав, что скоро даст еще, а также распечатанные фотографии – проститутки часто носили их с собой, чтобы продавать клиентам. Вероятно, Кристи и сам планировал продать несколько снимков. Морин заметила, что у него были тонкие губы, которые он облизывал во время разговора.
Примерно за неделю до Рождества Морин заметила Кристи, когда они с Кэй шли на Сассекс-Гарденс с двумя американскими солдатами, которые согласились заплатить за секс. Подвыпившая Морин крикнула ему:
– Вот кто сделал фотографии! Где эти фотографии и деньги?
По ее словам, он тогда быстро ушел, и больше она его не видела. Но она знала, что с тех пор Кэй встречала этого «фотографа» еще пару раз.
К декабрю Мэй почти каждый день ночевала на полу в общественных туалетах метро на пересечении Харроу-роуд и Эджвер-роуд. Бездомные женщины с детьми начали укрываться в этих туалетах еще во время бомбардировок «Блиц» и с тех пор не прекращали это делать. Кэй мылась и спала там, а ела в окрестных кафе. Она очень любила уборщицу этих туалетов по имени Лилиан Шилдс, которую звала «мамой».
Пять дней в конце декабря Кэй не посещала туалеты. Когда она вернулась, миссис Шилдс спросила ее, где она была. Кэй, завивая волосы щипцами в кабинете миссис Шилдс, рассказала, что жила у одного мужчины в Ноттинг-Хилле. Она объяснила, что его жена недавно умерла и ей было очень жаль его. Однако хозяин дома велел этому мужчине избавиться от нее, так как не хотел, чтобы в его доме жили проститутки.
В конце месяца Кэй появилась в туалете с чемоданом, полным женской и детской одежды, который ей подарил вдовец из Ноттинг-Хилла. Она разделила его содержимое между своими подругами. Миссис Шилдс взяла несколько платьев и детские шерстяные вещи. Она предположила, что Кэй оставит кое-что из этого для себя, так как была беременна.
Однажды в четверг в начале января Кэй пришла в эти туалеты, чтобы вернуть пару шиллингов, которые она брала в долг у миссис Шилдс. Та предложила ей помыться бесплатно, но Кэй отказалась, объяснив, что ее друг из Ноттинг-Хилла пригласил ее к себе на ночь и обещал отдать ей блузки и туфли своей покойной жены. Кэй отправилась в туман вместе со своей подругой Китти Стратерс на встречу с мужчиной в пабе «Вестминстер армс». Прошло меньше месяца с тех пор, как ядовитый смог накрыл Лондон, погубив тысячи людей, и воздух все еще был едким и влажным.
В пабе Китти и Кэй сидели у огня за барной стойкой и какое-то время общались с Огастином Марри, который убирал со столов стаканы. Кэй рассказала Гасу, что один приятный мужчина предложил приютить ее у себя на ночь. Вскоре – около девяти часов вечера – этот мужчина вошел в паб, присоединился к девушкам у камина и угостил их обеих «Стинго». Китти заметила, что у него была ровная осанка, плечи отведены назад, он носил очки в толстой роговой оправе, костюм и мягкую фетровую шляпу. Кэй казалась очень дружелюбной в общении с ним, но после нескольких рюмок она обычно была дружелюбна со всеми.
Мужчина купил по второму бокалу пива для девушек, и в десять вечера они с Кэй стали собираться. Перед тем как уйти, Кэй попросила у него два шиллинга. Он дал ей деньги, а она передала их Китти, сказав, чтобы та купила себе еще выпивки. Кэй с мужчиной перешли дорогу к остановке автобуса двадцать семь, который должен был отвезти их в Ноттинг-Хилл.
С тех пор друзья Кэй не видели ее. Позже, когда полицейские показали им фотографии Реджа Кристи, они опознали на них того мужчину, которого встречали в пабе.
Рассказ Кристи о пьяной женщине, которая напала на него и стала преследовать, имел мало общего