Некоторые местные дети прозвали Кристи «Стоп-игра» или «Ворчун», потому что он отчитывал их, когда они били по воротам и штангам, нарисованным мелом на стене в конце улицы. Он кричал: «Я вызову полицию!» Однако Руби Ньюман, тринадцатилетняя девочка, которая жила прямо напротив дома десять, рассказала, что мистер Кристи был добр к ней: однажды он подарил ей цветочный горшок и дал советы, как ухаживать за растениями. Альберт, отец Руби, водил грузовик и в конце 1940-х годов основал Кенсингтонский клуб птицеводства и кролиководства. Разведением животных он занялся во время войны и выиграл несколько призов за своих кур, которых держал на заднем дворе дома одиннадцать.
Когда Кристи служил в военном резерве столичной полиции с 1939 по 1943 год, он наслаждался своей ролью блюстителя порядка. Миссис Макфадден вспоминала, каким властным он был в своей синей форме с высоким воротником и фуражке с козырьком. По ее словам, он наказывал соседей за малейшую щель в их шторах для затемнения окон: «Он грозил донести практически на всех жителей нашей улицы». Его сослуживец из полицейского участка на Харроу-роуд согласился, что форма Кристи «давала ему определенный статус и чувство власти над обычными людьми». По словам этого сотрудника, Кристи всюду размахивал своим полицейским удостоверением и хвастался количеством арестованных людей.
Кристи назначил себя официальным фотографом на уличных праздниках, в том числе на праздновании европейского Дня победы в мае 1945 года, и проявлял фотографии для своих соседей – Патриция, племянница Макфадденов, просунула рулон пленки в почтовый ящик дома десять незадолго до исчезновения Кристи. Полиция также обнаружила тайник с негативами, спрятанный в дымовой трубе на его кухне. Он был тем, кто любит наблюдать за другими.
Коллеги Кристи рассказали полицейским, что он любил брать на себя ответственность и на работе. В конце 1940-х годов он работал в Почтовом сберегательном банке в районе Кью и вызвался быть добровольцем по оказанию первой помощи.
– Он всегда поднимал шум из-за малейшей царапины, – рассказал его коллега. – Я приходил к нему с крохотным порезом на большом пальце, а уходил с огромной повязкой.
С 1950 года он работал служащим по оформлению накладных в «Бритиш роуд сервисис», государственной компании, занимавшейся перевозками. Там он стал председателем профсоюза, а кроме того, выступал в роли судьи на футбольных матчах.
– Он так и рыскал по полю, – вспоминал один из игроков, – очень хорошо владел игрой.
После приступа болезни в сентябре 1952 года Кристи перевели из офиса «Бритиш роуд сервисис» в районе Шепердс-Буш на автобазу, располагавшуюся на Кресси-роуд в районе Хэмпстед. Одна из сотрудниц рассказала, что Кристи предлагал ей обратиться к нему, если у нее «возникнут проблемы». Как она сама говорила, «так я поняла, что он делает аборты». Официально аборты были запрещены, но некоторые женщины прибегали к таким процедурам подпольно, если их собственные попытки спровоцировать выкидыш не были удачными. Кристи также сказал мужчине с автобазы, что может помочь, если кто-нибудь забеременеет. Официантке и посетительнице кафе «Панда» на Уэстборн-парк-роуд он представился бывшим врачом, которого вычеркнули из медицинского реестра за «помощь девушке в трудной ситуации». Одна женщина рассказала полицейским, что Кристи остановил ее на Портобелло-роуд в начале марта 1953 года, когда она гуляла с ребенком, и спросил, не беременна ли она.
– Если да, – сказал он, – то я знаю, как вам от этого избавиться.
Однако большинству своих соседей и коллег Кристи казался сдержанным, пунктуальным, не вызывающим нареканий. Он обманул их, как обманул Гарри Проктера и присяжных на суде над Эвансом, заставил считать себя честным, благопристойным и в меру ханжеским членом общества.
* * *
Когда в середине декабря 1952 года Этель Кристи исчезла, Редж рассказывал соседям разные истории о том, что она уехала в Бирмингем, или Бристоль, или Галифакс, или Шеффилд7. К этому времени он уже забросил работу и жил на пособие по безработице. На Рождество он пришел в дом девять на Риллингтон-плейс с праздничными открытками и коробкой носовых платков для Розины Свон, подруги Этель и ее семьи. Рози и ее муж Уильям жили в одном доме с ее племянницей Луизой Грегг, а также с мужем и детьми Луизы. Миссис Грегг, узнав, что Редж дома один, пригласила его вечером к себе посмотреть телевизор. В тот вечер по Би-би-си показывали несколько детских программ («Живые цветочные горшки» и «Энди Пэнди»), а после них праздничное варьете с Норманом Уиздомом, Фрэнки Ховардом, Томми Купером и Петулой Кларк. Рози Свон вспоминает, что Редж тогда был «весь на нервах».
В начале марта Кристи сказал Луизе Грегг, что ему одиноко и он не знает, чем себя занять. Та заверила его, что ему станет легче, когда Этель вернется домой. Через неделю с небольшим муж Луизы выносил мусорное ведро в саду и увидел Кристи через забор. Тот сказал, что немного беспокоится и хочет покурить. Джон Грегг отдал ему пачку с десятью сигаретами.
Бесси Стайлз, которая жила над семьей Ньюманов в доме одиннадцать на Риллингтон-плейс, в марте заметила, что Редж Кристи светит фонариком в своей гостиной.
– Я увидела его сквозь в щель в окнах его квартиры, – сказала она. – Свет фонаря ходил вверх-вниз.
Другие соседи видели его с незнакомыми женщинами. Эмили Лоуренс из дома восемь вспоминала, что он привел к себе домой женщину с рыжевато-каштановыми волосами. Официантка Дженни Граймс, жившая в доме девятнадцать, отметила, что он шел по Ланкастер-роуд в 23:30 с женщиной, одетой в черное. На следующее утро он разыскал миссис Граймс и сказал ей, чтобы она не думала, будто та женщина имеет к нему какое-то отношение: он просто показывал ей дорогу к станции Лэдброк-гроув.
Другие жители Северного Кенсингтона рассказали, что встречали Кристи, когда он пытался сдать свою квартиру в первые недели 1953 года. Одна женщина пришла посмотреть квартиру вместе с мужем и свекровью одним январским вечером. В коридоре было темно, Кристи объяснил это тем, что на газовых фонарях нет сетки, и с помощью факела провел гостей в комнаты. Он налил им по стакану ирландского виски на кухне, и там они увидели два розовых корсета, висевших на бельевой веревке. Еще один потенциальный арендатор заметил в доме специфический запах. «Я спросила мистера Кристи, живут ли здесь цветные мужчины, – рассказывала она, – и он ответил, что живут, поэтому я решила, что запах связан с