Да, у меня есть все, о чем может мечтать любая кошка или собака: свой теплый, уютный уголок, покой, хорошая еда, любимая хозяйка, которая обо мне заботится… Казалось бы, живи и радуйся! Но нет, без настоящих приключений я быстро начинаю хандрить, киснуть, скучать и, как следствие, толстеть. И из шустрой, ловкой охотничьей собаки мгновенно превращаюсь в неуклюжую толстую сосиску на коротких лапках — как иногда (и весьма обидно) называет меня рыжий разбойник Пигсли из банды Бальтазара.
И совсем другое дело, когда ты занимаешься расследованием! Глаза горят, тело — вперед, нос — к земле, чтобы взять след преступника… Это самые лучшие дни в моей жизни! Особенно когда я помогаю Холмсу и распутываю вместе с ним очередное сложное и крайне опасное дело.
Иногда я и сама раскрываю небольшие преступления, но они в основном касаются четвероногих обитателей нашего квартала и не столь увлекательны, как те, которыми занимается наш великий сыщик. Но и они тоже подчас бывают довольно интересными.
Глава вторая
Холмс с самого утра сидел в любимом кресле в гостиной и скучал. Он уже просмотрел все утренние газеты, тщательно изучил криминальную хронику Лондона, но опять ничего интересного для себя не нашел. От скуки занялся картотекой — начал приводить ее в порядок и пополнять новыми записями. У него в комнате, в особом шкафчике с ящичками, собраны сведения обо всех известных преступниках Англии и Европы, и самый большой раздел, разумеется, посвящен профессору Мориарти, главному его противнику. Я бы даже сказала — смертельно опасному врагу! Уже не раз и не два профессор пытался убить Шерлока (к счастью, безуспешно), однако и Холмсу, в свою очередь, пока не удалось ни разу поймать его с поличным и засадить за решетку. Можно сказать, между ними пока была ничья.
Пополнению картотеки Шерлок посвятил три часа — бесспорно, это было нужное, полезное дело, но все-таки довольно однообразное. Затем он опять опустился в кресло. Его продолговатое, худощавое лицо снова стало выражать крайнюю скуку, а глаза уставились в одну точку. Великий детектив без остановки курил любимую трубку и, похоже, был целиком погружен в самые мрачные мысли.
Время от времени он как бы просыпался, вскакивал и начинал нервно ходить по комнате, меряя ее длинными шагами и с надеждой бросая быстрые взгляды за окно: не появится ли на пороге нашей квартиры какой-нибудь клиент? Не принесет ли новое дело?
Но к сожалению, посетителей пока не было — все обитатели Лондона и его окрестностей, похоже, спрятались от летней жары. Или же вообще уехали за город. В конце концов мне изрядно надоело это безделье, я подошла к креслу и потерлась носом о ногу Шерлока. Он посмотрел на меня сверху, горестно вздохнул и произнес:
— Раз сегодня у нас опять ничего, может, пойдем погуляем?
Я радостно гавкнула: да, это будет намного лучше, чем просто киснуть в гостиной и медленно плавиться от жары. И мы с Холмсом вышли на улицу. День уже стал клониться к вечеру, жара постепенно спадала, идти было довольно приятно. Шерлок взял меня на длинный поводок — в городе приличным, воспитанным собакам положено ходить только так.
Вечерняя прохлада подействовала на нас с Шерлоком благоприятно, и я с удовольствием побежала вперед, не забывая, разумеется, обнюхивать по пути все, что привлекало мое внимание, а мой спутник, как всегда, шел чуть сзади и делился со мной своими наблюдениями. Слушать его было одно удовольствие: Холмс всегда делал очень точные и остроумные замечания. Мы почти два часа бродили по центру Лондона, наблюдая за калейдоскопом уличных картинок, которые быстро сменяли друг друга и иногда были весьма занимательными и поучительными.
Например, на Флит-стрит мы увидели, как оборванный, чумазый мальчишка незаметно подобрался к уличной торговке снедью, быстро схватил с прилавка один пирожок и бросился наутек. Торговка закричала, заругалась, стала громко звать полицию… Я вопросительно посмотрела на Шерлока, но тот отрицательно покачал головой:
— Нет, Альма, гнаться за этим воришкой мы не будем. Мальчишка, несомненно, нарушил закон, и это плохо, но сделал он это, полагаю, только потому что был очень голоден. Это же очевидно! Ты обратила внимание, какой он худой, буквально ребра торчат? Пусть немного поест!
С этими словами Шерлок подошел к торговке, дал ей пенни (столько стоил один пирожок) и попросил не звать полицию: во-первых, не надо отвлекать наших стражей порядка от действительно важных дел, а во-вторых, пользы от этого все равно не будет: несчастный оборванец уже давно убежал. Сейчас он наверняка спрятался в каком-нибудь подвале и не спеша лакомится добытым пирожком. Его ни за что не найдут (да и искать, я думаю, не станут).
Я подумала: этот уличный воришка — совсем как мой друг, кот Барти! Тот тоже при случае может стащить оставленный без присмотра кусок колбасы или мяса, но тоже исключительно от голода. Что делать, жизнь на лондонских улицах — довольно суровая штука, каждому приходится к ней как-то приспосабливаться и выкручиваться…
Этот мальчишка-оборванец был явно из очень бедной семьи: одет, как я заметила, в какие-то тряпки, весь чумазый, волосы торчат во все стороны… Может, у него вообще нет родственников или же они такие, что лучше бы их и вовсе не было. Да, часто случается и такое. Так что маленького воришку следует только пожалеть.
Шерлок купил у торговки еще три пирожка, и она окончательно успокоилась, перестала кричать и ругаться. Ну, вот и славно! Один пирожок Холмс отдал мне (неплохой, кстати, оказался — с требухой, люблю такие), а два положил на парапет здания, мимо которого мы проходили: кому надо, тот возьмет, в Лондоне полно людей, живущих впроголодь. Конечно, в нашем районе бедняки практически не встречаются (это же самый центр города, знаменитый Сити совсем близко), но все-таки…
Я подумала: лучше бы он отдал эти пирожки коту Барти (тот вечно голодный), но как объяснить это Холмсу? Разговаривать по-человечески я не умею… Поэтому я поступила так: натянула поводок, слегка притормозила и выразительно посмотрела на пирожки, однако Шерлок решительно потащил меня дальше: «Не жадничай, Альма, пусть другие тоже поедят!» Ну как мне было объяснить, что это не для меня, а для Барти?
В принципе, мы с Шерлоком неплохо понимаем друг друга, особенно во время совместных расследований, однако в некоторых случаях он бывает совершенно невосприимчив к моей мимике, весьма живой и выразительной, как мне кажется.