— И не сказал о ваших достоинствах?
— Я горничная, а не медсестра, — упрямо сказала Амалия.
— И поэтому он так легко решил вас отпустить. Чтобы вы не напоминали ему о брате? Или были еще и другие мотивы?
— Что вы хотите сказать? — она покраснела и тяжело задышала. Ей не нужно было ничего говорить. Было заметно, как этот вопрос окончательно вывел ее из состояния равновесия.
— Хочу напомнить вам, что в этом доме произошло убийство. И еще украли колье вашей хозяйки. Поэтому любая недосказанность с вашей стороны будет трактоваться как желание что-то скрыть. Вы это понимаете?
— Да, — она снова покраснела.
— Вас допрашивали на полиграфе, — напомнил Дронго, — и наверняка спрашивали про убийство супруги Мохова и исчезнувшее колье. Понятно, что вас проверяли достаточно тщательно. Но про вашего бывшего хозяина могли и не спросить. Поэтому я уточнил.
— Здесь платят гораздо больше, — упрямо произнесла Амалия.
— Это более веский довод, — согласился Дронго. — Но как вы попали в семью Казиева.
— Он узнал, что я работала медсестрой, и решил меня взять. А когда брат уехал, он рекомендовал меня Мохову.
— Чтобы вы иногда рассказывали ему о том, что происходит в доме?
Амалия опустила голову и молчала.
— И вы сидели в спальной и ждали Мохова, — снова настойчиво уточнил Дронго.
— Я выходила, — очень тихо произнесла Амалия, — приносила воду для детей. Они были в спальной Кристины.
— Странно, что вы об этом сразу не вспомнили.
Она молчала.
— Не буду больше вас мучить, — решил Дронго, — идите. И пригласите Рухсару. Постарайтесь никому не рассказывать о подробностях нашей беседы. Это прежде всего в ваших интересах.
Амалия быстро поднялась. Было заметно, как быстро она хочет отсюда уйти. «Возможно, к убийству и краже колье она не имеет никакого отношения, — подумал Дронго. — Тем более ее проверяли на детекторе. Но некие тайны она явно скрывает. Нужно будет еще раз с ней побеседовать. В этом доме слишком много “скелетов в шкафу”». Он не мог даже предположить, что это будет его последний разговор с молодой женщиной.
Через несколько минут вошла Рухсара. У нее было одутловатое лицо, крупные черты лица, седые волосы.
«Хорошо, что не блондинка», — подумал с изрядной долей сарказма Дронго.
— Проходите, — предложил Дронго.
Она прошла дальше, но не стала садиться в кресло. Взяла стул рядом со столом и уселась на него.
— Вы давно работаете в этом доме? — уточнил он.
— Больше пяти лет.
— А где работали до этого?
— В городе. У румынского посла, — ответила Рухсара. — Он уехал, и я перешла сюда.
— Извините, что спрашиваю. У вас тогда погиб муж.
— За полгода до того, как я сюда перешла. В автомобильной аварии. Грузовик столкнулся с его машиной, — глухо сообщила она.
— Соболезную, — пробормотал Дронго. — Вы помните, что здесь произошло?
По-русски она говорила хорошо, почти без акцента. Рухсара тяжело вздохнула.
— Такое несчастье, — сказала она. — Мы были внизу. А потом вместе поднялись наверх. Я была на кухне, а Амалия убирала в библиотеке. Мы вместе побежали наверх.
— Ничего необычного в тот день вы не заметили? До того как все это произошло?
— Ничего не было. Хозяйка спала, а мы работали. Диана в кабинете, Амалия убирала пыль в библиотеке, я на кухне.
— А дети?
— Они были в своих комнатах. И хозяйка спала. Она всегда поздно вставала.
— Где вы научились так хорошо говорить по-русски? Вы сами из Таджикистана?
— Мы приехали сюда еще тридцать лет назад, — пояснила Рухсара, — муж был военным. Переехали сюда из Душанбе. У нас тогда стреляли. Муж устроился на работу, у нас родился сын. С тех пор мы все время жили в Москве.
— И вы всегда работали кухаркой?
— Да. Еще тогда устроилась. Военные в те времена почти ничего не получали. Даже наоборот. Многие боялись ходить в форме. С них сбивали фуражки. Но муж не боялся. Потом он вышел в отставку. Он был капитаном, сначала устроился охранником, потом работал в банке. В службе безопасности.
— Вы достаточно долго работаете в этом доме. Может, замечали какие-нибудь ссоры, конфликты?
— В любом доме всегда есть ссоры, — рассудительно ответила Рухсара, — как обычно. Но это была дружная семья. Они вместе ездили на курорты. И девочка с мальчиком очень дружили.
— А как Кристина относилась к своей мачехе?
— Сначала не признавала. Но потом оттаяла. Мохов переделал одну спальную специально для нее. Последние годы она часто здесь оставалась. И вместе ездили на курорты. Хотя характер у Кристины был не самый лучший. Молодые девушки обычно имеют свои интересы. Но она учится в Англии.
— А Диана и Амалия? Какие у них были отношения с ней?
— Она хозяйка. Они обязаны были ее слушать. Хотя обоим это не очень нравилось. Но Диана работала с Борисом Алексеевичем. Амалия больше с хозяйкой.
— Погибшая была требовательной?
— Да. Достаточно строгой. Но не придиралась. Всё понимала.
— Вы считаете, что в дом мог влезть кто-то посторонний?
— Наверно, влез, — вздохнула Рухсара. — Такая трагедия для семьи. Из-за этого колье. Богатство всегда привлекает нехороших людей. Мог бы забрать и убежать. Не убивать…
— Наверно, не мог. Погибшая проснулась и могла ему помешать.
— Наверно, — согласилась Рухсара.
— А как сам Мохов? У него были предпочтения в еде?
— Да. Он больше всего мясо любит.
— Диана обедала с ними?
— Никогда не обедала. Я не видела. Только хозяева и их дети. Иногда бывали гости. Но для них специально заказывали блюда из ресторана.
— Вы сидели рядом с погибшей до того момента, пока не появился Борис Алексеевич, и никуда не выходили?
— Да. Диана сказала, чтобы я никуда не выходила. И ничего не трогала. Мы ждали хозяина. Я даже простыней ее не могла накрыть. Но я мертвых не боюсь. Видела много в Душанбе во время нашей гражданской войны.
— Амалия сидела с вами?
— Нет. Она два раза выходила. Но быстро возвращалась.
— Почему выходила?
— Воду принесла детям. И что-то внизу убрала. Свои тряпки из библиотеки.
— Как вы считаете, почему следователь не нашел никаких следов на дереве и вокруг него?
— Был сильный дождь.
— И камера была отключена.
— Хозяйка часто отключала свою камеру. Она вообще не любила сниматься, никогда не приглашала фотографов. А если нужно было снимать детей, никогда не фотографировалась с ними. Говорила, что плохо получается.
— Я видел внизу картину. Она была достаточно эффектной женщиной.
— Эту картину нарисовал известный художник. Кажется, Сафронов.
— Никас Сафронов?
— Я помню только фамилию.
— И она не любила фотографироваться?
— Нет, не любила.