— Может, поэтому и забрала колье, чтобы подумали на неизвестного вора, — предположил Эдгар, — и пустить следователей по ложному следу.
— Слишком сложно, — возразил Дронго.
— Тогда кто и почему ее убил? — Вейдеманис покачал головой. — Кажется, мы так и не сумеем ничего придумать.
— Давай еще раз. В тот день я беседовал с ней, и Мохов отпустил их раньше с работы. Диана осталась в доме, готовила нам кофе. Они уехали. И ее убили. Рухсара уехала с ней. Восточный человек, кухарка, знает, как обращаться с ножом. Но мотив? Какой мотив?
— Может, успела куда-то зайти? Кому-то рассказать о вашей беседе, о твоем допросе?
— Куда зайти? В продуктовый магазин? Галунин говорил, что она обычно брала там продукты перед тем, как идти домой. И еще. Он рассказывал, что она хотела быть актрисой. Трижды поступала в театральный и трижды проваливалась. Она любила еще заходить в видеосалон и часто брала там кассеты. Аптекарь Лейтонас мне сказал, что там раньше работал ее муж, уехавший из России.
— Может, там остались ее знакомые? Или друг ее бывшего мужа.
— Почти наверняка. Завтра с утра нужно проверить, кто держит этот видеосалон. И проверить ее уехавшего мужа. Хотя ты говоришь, что там работает семнадцатилетний парень. Значит, когда уехал супруг Амалии, этот парень был еще ребенком.
Дронго поднялся, поставил свою чашку в раковину, сполоснул ее и вернулся на место.
— Романов нам не поможет. Найти любой способ и узнать про ее сбежавшего супруга. Может, просто элементарная ревность? Он убил сначала ее, а потом на этом месте зарезал и ее любовника? Пошло и глупо. И кто тогда убил супругу Бориса Алексеевич и украл колье?
— Боюсь, что мы так ничего и не решим.
— Завтра с утра узнай, кто владелец видеосалона. И уточни, если возможно, остались ли родственники ее уехавшего мужа в Москве. Это может оказаться важным.
— Постараюсь. Хотя все это достаточно сложно. Нужно узнавать информацию и делать так, чтобы о наших поисках не узнали в Следственном комитете. Вы ставите нереальные задачи, господин эксперт, — снова пошутил Вейдеманис.
— Да, — согласился Дронго. — Я был на бывшей квартире Моховой, там всё не так просто. У меня уже появились некоторые идеи, которые я буду проверять завтра утром. И еще попрошу Мохова разрешить мне увидеться с его сыном. Или хотя бы с врачом, который консультирует мальчика.
Они разговаривали до двух часов ночи, потом Эдгар, наконец, уехал. Утром Дронго позвонил Мохову.
— Я думал, вы уже решили прекратить свою работу, — сказал Борис Алексеевич, — поняли, что вам ничего не удастся сделать. Два убийства подряд. Я ничего не понимаю. Вокруг меня была целая банда, а я ничего не подозревал.
— У меня к вам просьба. Можно встретиться с вашим сыном?
— Нет. Ни в коем случае. Только этого не хватает. Не нужно его беспокоить.
— Согласен. Но можно поговорить с его врачом?
— Они сейчас за городом, в санатории. Я хочу, чтобы с ними ничего не случилось. Поставил там охрану.
— Мне нужно уточнить некоторые вопросы для расследования.
— Какое расследование, — разозлился Мохов. — Два убийства подряд после вашего появления. Уже жалею, что обратился к вам. Может, кто-то следит за моей семьей. Не обижайтесь.
— Учитывая ваше состояние, я не обижаюсь. И вообще, обижаются только горничные. Я вам об этом говорил. Мне нужно встретиться с лечащим врачом вашего сына.
— Ладно. Если вы так считаете… Я пришлю к вам свою машину, и мой водитель отвезет вас. Он там подождет и потом вернется с вами обратно. Если это действительно так важно. Профессора я предупрежу. Но с моим сыном не встречайтесь. Он только начал приходить в себя. Врачи говорят, что это длительный процесс реабилитации. Слишком сильное потрясение. В его возрасте.
— Понимаю. Спасибо. Я буду ждать вашего водителя, — согласился Дронго. — Как зовут врача?
— Берендгоф Эрнест Максимович. Он известный специалист. Я попрошу его переговорить с вами. Но недолго.
Еще через полтора часа Дронго уже беседовал с врачом. Берендгоф был невысокого роста, в очках, почти лысый. Небольшая бородка и усы придавали ему достаточно комичный вид, словно он появился здесь из прошлого века.
— Простите, что вынужден вас беспокоить, — начал Дронго, — но Мохов наверняка сообщил вам обо мне.
— Да. Борис Алексеевич рассказал мне, что вы эксперт, занимающийся частным расследованием этого ужасного преступления. Я не знал госпожу Мохову, но этот трагический случай, конечно, подействовал и на ее супруга, и на ее падчерицу. О мальчике я принципиально не говорю. Увидеть такое. Хорошо, что он вообще не сошел с ума. Иногда подобное случается.
— Он вошел первым и увидел…
— Судя по всему, да. И закричал изо всех сил. Сестра и помощник Мохова увели его в другую комнату, и он был уже в абсолютно невменяемом состоянии. Сейчас мы постепенно пытаемся вернуть его к реальности, но процесс будет долгим. Нужно сделать все, чтобы убрать из его памяти эту сцену и никогда не напоминать ему об этом. Хотя рано или поздно он все равно осознает, что остался без матери. Но, возможно, нам удастся блокировать эти воспоминания.
— Он ничего не рассказывает?
— Конечно, нет. Мы и не расспрашиваем. Следователь тоже приезжал дважды. Хотел задавать какие-то вопросы, но это категорически невозможно. Иначе мы просто погубим мальчика. Я не разрешил.
— Вы считаете, что сможете купировать его воспоминания?
— Во всяком случае, мы сделаем все, чтобы блокировать эту ужасную сцену. Такое несчастье для подростка. Он искусал себе губы до крови. Очевидно, так нервничал, когда вошел в комнату. А потом закричал.
— Он мог увидеть убийцу?
— Не знаю. Это лучше узнать у следователя.
— Я сейчас предложу дикую версию, и вы должны меня правильно понять. Может, в тот момент, когда он вошел в спальную своей матери, там был еще кто-то.
— Следователь считает, что в этот момент там уже никого не было.
— А если это был близкий человек? Например, отец или сестра?
— Вы хотите сказать, что сам Мохов задушил свою жену? Или его дочь убила свою мачеху? Конечно, в этом случае можно объяснить, почему у мальчика искусанные губы. Но это слишком неправдоподобная версия. Насколько мне известно, Борис Алексеевич был в городе, а сестра вбежала в спальную за его помощницей. Но ваша версия может иметь право на существование. В этом случае он тоже мог испытать ужасное потрясение. Если бы на его глазах отец убивал его мать. Но, надеюсь, у вас нет оснований для