— Набрал бабке шесть ведер угля. А то ж сломает что-то себе… Ногу, например. Как она будет? Она ж еле ползает.
— У нее есть взрослая внучка, бабка не одинока. Вот пусть эта дама и занимается родственницей. Проверь еще раз, чтобы ничего не забыть. В ванную сходи, а я поеду добывать такси.
— Так а Наташка что? Ты номер-то знаешь этого жениха? — беспокоился Боря. — Давай ему позвоним. Вдруг Натка так обрадовалась, что обо всем забыла?
— Точно!
Я набрал Андрея, уверенный, что он ответит, но ответили протяжные гудки. Неужели нет его? Или палец соскользнул, и я неправильно набрал какую-то цифру? Но и во второй раз никто трубку не снял. Может, не зря Наташка так переживала, и у Андрея действительно что-то случилось? Зная его, я был уверен, он предупредил бы Натку, что у него поменялись планы. Может, прибили его там, в Москве? Или по дороге назад наклофелинили. Слышал, от такого можно умереть.
Вспомнился Олег, сын мента. Можно через него попытаться узнать, не случилось ли непоправимое. Вся информация о неопознанных трупах должна поступать в милицию. А если нет его там, то и заявление о пропаже человека писать некому. Близких родственников-то у Андрея нет.
В любом случае, пока рано паниковать, вдруг Андрей пригласил Наташку в кафе… Еще и Наташка слабая после больницы. Вроде у нее все нормализовалось, но вдруг открылось кровотечение?
Хотелось сорваться в отделение, узнать, не привозили ли ее, а заодно я посмотрю на Крюкову, проверю, сработало ли мое внушение. Как раз должен уложиться до шести вечера, когда нас будет ждать мать Григория, хозяина квартиры.
Только я открыл дверь, как мне наперерез бросилась Зинаида Павловна.
— Мальчики, вы что же, переезжать вздумали?
Это был наш первый контакт за последние несколько дней. Но пока мы тут жили, у меня на хозяйку выработался условный рефлекс, и автоматически включалось раздражение.
— Да, Зинаида Павловна, мы уезжаем.
Она растерянно захлопала глазами.
— Как? Вы же месяц не дожили, а у меня нет денег, чтобы вернуть.
Все у нее было, просто не хотела нас отпускать.
— Ничего страшного. Не обеднеем, оставьте их себе, — отмахнулся я.
— Останьтесь! Пожалуйста! — взмолилась Зинаида Павловна так жалобно, что у меня сердце ёкнуло. — Как же я тут одна?
У нее увлажнились глаза и задрожали губы. Возможно, это было искренне.
— Я понимаю, — продолжила она, — я старая надоедливая старуха, столько вам неудобства доставила. Я больше не буду! Только по четвергам буду обращаться, если что-то очень надо. Не бросайте меня хотя бы вы!
Будь на моем месте Боря, он спасовал бы. Я взял за глотку свою человечность и сказал:
— Зинаида Павловна, мы уезжаем. Я оставлю свой номер телефона, если понадобится помощь, звоните. Мы обязательно придем. Но если что-то серьезное, а не шапочку из фольги делать.
— Вы не приедете! — вызверилась она, но спохватилась и начала изображать жертву. — Не бросайте, мальчики!
— Приедем, — отрезал я и направился к сараю, где стоял Карп.
— Сердца у тебя нет!
А вот это уже чистой воды манипуляция, чтобы я испытал чувство вины. Но вопреки ее стараниям, я разозлился и уверился в том, что мы все делаем правильно. Только бы Борю доводить не пошла, он товарищ нежный, чувствительный.
Выкатив Карпа, я увидел, что хозяйка, хромая особенно сильно, поплелась к себе. Когда думает, что на нее не смотрят, она вполне себе бодро ходит.
Закрыв ворота, я поехал в больницу, добрался туда за пятнадцать минут. Можно было просто спросить в регистратуре про Наташку, как я делал это в прошлый раз. Но очень уж хотелось увидеть результат своего внушения.
Снедаемый одновременно любопытством и страхом (а вдруг с Крюковой случилось что-то плохое, как с Андрюшей, братцем двоюродным?), я поднялся на лифте и замер возле двери в женское отделение, не решаясь ее открыть. Два раза поднимал руку и два раза ее опускал, пока наконец из-за спины не донесся знакомый голос:
— Павел? Павел Мартынов?
Я обернулся. Позади стояла Юля, которая спасала Наташку, и улыбалась мне как родному.
— Ты чего здесь? — спросила она.
— Узнать… — в горле пересохло, и я прохрипел: — Наташа… не привозили?
— Нет, с чего бы? — мотнула головой Юля. — А что случилось?
— Домой не пришла, — сказал я своим обычным голосом.
— Ну, может, задержалась где-то, не волнуйся.
— Как заведующая? — спросил я, открывая перед Юлей дверь. — Не достает? Ну и зверюга она у вас, как вы ее терпите!
Юля рассмеялась и покрутила пальцем у виска.
— Она, наверно, головой ударилась. Или подменили ее. Накупила бинтов, лекарств, шприцев. Просто тоннами приносит их. С нами так уважительно… Извиняется! Хоть не увольняйся теперь. Торт сегодня купила дорогущий, всем спасибо сказала — и медсестрам, и санитаркам.
— Однако, — проговорил я. — Может, совесть в ней проснулась? Кто-то тяжело заболел из родственников или сама заболела, отмаливает грехи. Что на лапу получила, то пустила на благо отделения.
— Мне кажется, она сошла с ума… Ой, мне пора.
Юля побледнела и поспешила в отделение, я повернул голову и за второй, стеклянной дверью увидел причину ее страха: заведующую, идущую к нам. У нее закончился рабочий день, и она возвращалась домой без халата. Не зная, как она отреагирует — вдруг набросится? — я закрыл дверь и поспешил к лифту, но не успел.
— Парень! — окликнула она меня властным голосом, но я сделал вид, что не услышал. — Мартынов!
Подъехал лифт. Замер. Медленно-медленно открыл дверцы. Крюкова вошла вместе со мной, встала рядом. Это была та же самая почти лысая блондинка… Но в то же время не та. Уголки рта чуть приподняты, а не опущены, глаза внимательные, голову она держит прямо, не вскидывая подбородок.
— Павел, я хочу извиниться за все, — проговорила она, и лифт поехал вниз. — И Наташеньке скажи, чтобы не держала зла. Деньги, которые ты принес… я купила на них лекарства для бедных.
Аж прослезиться захотелось. Вот это фантастика! Была мегера, присосавшийся клоп, а стал человек. Выходит, эмпатия — то, что делает людей людьми? Не позволяет ударить слабого, нагрубить кому-то… Это та самая стоп-кнопка. Если она нажата, то «не убий» и «не укради» отпадает само собой.
Выяснив все, что хотел, я помчался искать такси. Благо это получилось быстро, мне встретился тот самый армянин на «Москвиче», который вез нас с Наташкой из больницы. Мужчина меня узнал и цену озвучил ту же самую: две тысячи рублей.
А вот доехать быстро не получилось, я-то на мопеде еле катился, а таксист висел на хвосте. До