Потом я позвонил Илье, сказал, что забегу в гости, после набрал бабушку, попросил пригласить к телефону Каналью через полчаса и пообещал перезвонить уже от Каретниковых. Тогда и поговорю с ней и Юркой. При отчиме, который кружит акулой и греет уши, о бизнесе говорить не стоит.
Обнявшись с мамой, я сказал, что приеду в «Улыбку» после шести, тогда как Боря и Наташка должны подоспеть к церемонии в ЗАГСе. Мама похвасталась, что будет кортеж из трех машин: бабушкина «Победа», авто отчима и «Москвич» его приятеля — с отцом у нее все было куда более скромно.
Еле вырвался от нее, сел на мопед, который, слава богу, никто не тронул и поехал к Илье.
Каретниковы уже ждали меня, как обычно, с хлебом-солью. Точнее, с чаем и печеньем. О, как я радовался их печенью, когда дома был только суп-блевунчик! А теперь сделалось неловко, что не принес им пирожных из своей кондитерской. Леонид Эдуардович провел меня на кухню, где сидели Илья и Ян. Тетя Лора собирала чемодан и вышла лишь поздороваться.
— Ты кто? — спросил Илья, изобразив удивление. — Уж забыл, как ты выглядишь.
— Лялины кондитерскую точку открыли, помогал им, — поделился я.
— И как торговля? — спросил Ян, качнув ногами, кивком сбросил челку, закрывавшую изуродованную шрамами половину лица.
— Хорошо. Вот только разобрали все…
— Успокойся, Павлик, — махнул рукой Каретников-старший. — Мы рады тебя видеть. Ты ведь больше к Яну пришел, да?
— Да, — честно признался я и положил на стол пачку денег. — Это сто тысяч, на лечение и сопутствующие расходы. Вам оно, конечно, дороже вылилось… страшно представить, во сколько. Ян мне как брат, я считаю своим долгом помочь ему.
Все молча уставились на меня, а еще сзади кто-то будто приоткрыл дверь в лето, и потянуло теплом. Я обернулся и увидел тетю Лору, привалившуюся к дверному косяку, ее глаза блестели, словно она собиралась расплакаться.
Думал, Каретниковы станут противиться, и придется долго их уговаривать, но нет. Тетя Лора взяла деньги, подошла ко мне сзади и положила руки на плечи.
— Спасибо, Павел!
— Мы по тебе скучаем, — сказал Илья. — Хоть на тренировки приходи.
— Завтра опять не смогу, — вздохнул я, — у мамы свадьба, хотелось бы там быть.
— Пусть будет счастлива, — проговорила тетя Лора.
Мы немного посидели, и я попросился к телефону. Естественно, мне не отказали. Я набрал бабушку, но трубку взял Каналья — видимо, сидел и ждал звонка.
— Как дела? — спросил я.
Напарник вздохнул так тяжело, что я понял: дело швах. Оказалось, Каналья поехал в городок, куда мы не совались, потому что он близко к мукомольному заводу. И правильно не совались. Каналья исколесил все, а продал только пятнадцать мешков. Поехал к нашим армянам в Воронов Гай, там продал шесть, по деревням еще три. Так что завтра нет смысла затариваться на мукомольном, придется распродавать имеющееся.
Новости не порадовали вообще, хоть и были ожидаемыми. Накрывается конкурентами жирный источник дохода — грустно. Сговорились мы на том, что завтра мне ехать необязательно. Значит, помогу Лялиным, закреплю положительный эффект, налажу поставки и все проконтролирую. Может, наперед им сахара накуплю, чтобы Веронике не таскать тяжести и не тратить время.
А потом — на свадьбу, пусть и больше хочется на тренировку, потому что отчим начал сильно раздражать своей полтавской незамутненностью. Хоть в анекдот его.
Потом к трубке подошла бабушка, воодушевилась возможностью продавать все, что приносит хозяйство, кондитерской, я зачитал список, чего и сколько нужно. О том, что эта кондитерская моя, я умолчал, а то она настояла бы на том, чтобы продавать мне все вполцены. Я озадачил ее тем, что фирма будет расширяться, и со временем может понадобится больше яиц, масла, молока и прочего, бабушка обещала поговорить с соседями. Вариант, что рано утром нужно передавать товар с Юркой, ее более чем устраивал. Когда продуктов станет так много, что он не поднимет ношу, я посоветовал бабушке нанять водителя, который возит ее на вокзал и с вокзала, на постоянной основе: и ему хорошо, и ей. Платить тысячи три-четыре в день, для него это фантастический доход. Ну и пообещать скидку на ремонт машины в нашем автосервисе.
Поговорив с ней и о Каюке тоже, я попросил Юрку к телефону. Паренек с готовностью выдохнул в трубку:
— Да!
— Курьером поработать хочешь?
— Да! — выпалил он. — А что это?
— Доставлять товар из одного места в другое. А именно: утром брать сумку у нашей бабушки и в Верхней Николаевке передавать бабушке Лики Лялиной, не выходя из автобуса. На обратном пути забирать пустую тару и отвозить нашей бабушке. Только надо товар из Васильевки передавать с запиской, сколько у тебя уроков и на каком автобусе поедешь назад. Днем или вечером поедешь, значения не имеет.
— Хочу! А денег сколько?
— Во сколько ты бы оценит свой труд? — закинул удочку я.
— В десять тысяч! За десять дней. А в выходной я и на мопеде в Николаевку могу сгонять.
Очеловечивается Юрка, шутить пытается, причем удачно.
— Вот и договорились: тысяча в день. Приступать нужно уже завтра. Сможешь?
— Конечно! Только мне ко второму уроку, Курица заболела.
— На каком автобусе поедешь? Нужно точно е время прибытия.
— Сейчас… — видимо, он обратился к бабушке, чтобы узнать расписание: — Ба? Ага… Паша, в восемь десять автобус отходит с конечной. В Верхней Николаевке он аж в восемь тридцать. Урок у меня в восемь сорок пять. Нормально так?
— Более чем. Завтра жду.
— Клево! В выходные мне Алексей за помощь тыщу платил, теперь он занят…
— Скоро опять будешь ему помогать. Все, давай, я побежал.
— Спасибо, Паш!
Я прервал связь. Вроде завертелось. Все получилось лучше, чем планировалось. Обидно, что мука стала плохо продаваться, но ничего, придумаю что-то еще.
Теперь — снова заскочить к Лялиным и, наконец — долгожданный отдых.
Глава 23
Как сбежать бы с этой свадьбы…
Сегодня Каналья решил не выезжать за пределы нашей области, но поехать немного севернее тех деревень, где мы уже были. Села там большие, но бедные, ни он, ни я не был уверен, что продастся много муки, и мое присутствие было необязательным. Поэтому у меня появился свободный день.
Рано утром я поехал к Лялиным, вывел Веронику к автобусу, принял у Каюка большую клетчатую сумку с