А от того, что скажет Каналья, зависит вектор нашего развития. Если с торговлей совсем все глухо, сдаем грузовик Завирюхину и забываем о мысли его купить. А дальше занимаемся тем, что выстрелило: я — кондитеркой, Каналья — мастерской. Два эти рода деятельности всегда востребованы, потому что люди склонны к чревоугодию, это раз, два, они не настолько богаты, чтобы покупать новые машины, а старые тачки всегда ломаются, особенно если это отечественные автомобили.
Грустно, конечно. К быстрым и легким деньгам привыкаешь мгновенно. Но, как говорится, спасибо, легкие бабосики, что хоть в этой жизни узнал, какие вы, и что такое везение.
— Маме позвонишь? — спросила Наташка, вставшая рядом с тумбой, где был телефон
— Мама, наверное, еще не дома, — ответил я. — Сперва по делам, потом — ей. Но, думаю, раньше десяти она дома не появится.
— Ну, ладно, — вздохнула Наташка и направилась к себе, приговаривая на ходу: — Надеюсь, у них все хорошо будет с брачной ночью.
Насколько я помнил из прошлой жизни — нет. В лучшем случае молодожены так устают после торжественной части, что им не до брачной ночи, а если решат полностью отработать сценарий — все очень уныло по той же причине. Но чаще молодожены так собачатся, от той же усталости впав в неадекват, что спят раздельно, сомневаясь в правильности принятого решения о вступлении в брак. Что-то подсказывало, с мамой будет так же, я даже о причине догадывался.
— Кому звонишь? — не оставил меня без своего внимания Боря. — Расскажешь, как там мама.
— Позже, — отмахнулся я и напомнил: — Кто-то мне рекламный плакат обещал нарисовать на треногу.
— Так то на воскресенье, а только пятница…
— Уже почти суббота. А про маму у Наташки спрашивай, с ней мама охотнее обидами поделится.
— На такого козла только труп не обидится, — проворчал Боря, а я затрещал телефонным диском, набирая бабушку.
Даже если ее нет дома, там есть Юрка, который вполне может сработать пейджером и продиктовать то, что мне хотел передать Каналья.
К телефону никто долго не подходил. Как я и думал, ответил взволнованный Юрка:
— Да! Кто это?
— Пашка, бабушка будет поздно, не волнуйся, она все расскажет.
— Она цела? Машину не разбила?
— Об этом не волнуйся. С ней полный порядок. Что-нибудь есть для меня от соседа?
— От Алексея? Есть. Читаю. — Дальше он продолжил измененным басовитым голосом: — Все так же, как вчера. Остаток — десять мешков.
— Хреново, — выдохнул я. — Спасибо, Юр. Он передал еще что-то?
— Да, просил его позвать.
— Сгоняешь за ним?
— А то! Ща-а…
Связь оборвалась, и я заходил туда-сюда по коридору, ожидая его звонка. Мука наша накрывается медным тазом. Этим будет иметь смысл заниматься, если в день получится двести тысяч чистыми и выше. Если меньше, есть риск ничего не заработать и застопорить бизнес, который с прицелом на будущее. Так что надо либо закругляться, либо искать новый товар и ездить по тем же местам, но не с мукой, а с сахаром, гречкой или подсолнечным маслом.
Но, чтобы найти это, нужно потратить несколько дней. Поставщики находятся далеко, километрах в ста от нашего города — это как минимум два-три часа езды. На дорогах бандиты и менты, которые так и норовят ограбить одиночку, потому дальнобойщики сбиваются в стаи и вооружаются. Если по окрестностям получалось пропетлять, то там мы точно встрянем — просто по закону вероятности. В общем, надо посоветоваться с…
Зазвонил телефон, к нему инстинктивно метнулись Боря и Наташка, но увидели, что я снял трубку, и ретировались.
А вот и он, Каналья.
— Привет, — поздоровался с ним я. — Юра сказал, десять мешков остаток. Хреново.
— Более чем хреново. Еще гайцы промурыжили полдня. В общем, полная жо.
Недовольные ситуацией, мы с полминуты оба сопели в трубку. Заговорили одновременно, я смолк, а дальше Каналья излагал как будто бы мои мысли:
— Помимо того черта, что в нашем городе торгует мукой, появился еще какой-то Рафик на «рафике». Их будет все больше и больше. Сперва доход будет перевешивать риски, но со временем мы поимеем больше проблем, чем дохода.
— Это истинная правда, — поддержал его я. — Снял сливки — пора уходить, оставшуюся субстанцию в масло не взобьешь. Дальше за предпринимателями начнут гоняться обэповцы, придется выходить из тени. А вышел из тени — на тебе повисли кровососы, которые без штрафа не отпустят. Чтобы бизнес окупался, нужно несколько грузовиков. А это наемные работники… ну, ты понял. Так что пора валить, ты совершенно прав. Разделяю и поддерживаю, всегда рассматривал такую торговлю как что-то временное.
Каналья продолжил, будто бы оправдываясь:
— Да, автомастерская приносит меньше, но…
Его мысль развил я:
— Но и торговля уже не будет приносить столько прибыли, сколько было поначалу. Сперва, помнишь, мы чуть ли не по тысяче баксов в день заколачивали. Потом стали по восемьсот, семьсот… меньше, меньше, и вот, что называется — до мышей.
— Что «до мышей»? — не понял Каналья.
— Выродились из крупного в мелкое. Это тоже талант — вовремя уйти и не распыляться. Будем заниматься тем, что нас будет кормить долго и что самим интересно. Калядовать по селам — не то, чем мне хотелось бы заниматься. Что там с ангарами для мастерской?
— Фундамент залил, ямы тоже, с бетонными ступеньками. Можно, в принципе, начинать стройку… Но я вот о чем подумал. По сути, контейнер — это гараж. Можно не заморачиваться не строить ангары, а поставить контейнеры, ремонтировать машины там. Тогда можно хоть завтра установить их манипулятором и…
Я помотал головой.
— Стоп! И это ты говоришь? Ремонтник? Как ты там на одной ноге скакать будешь? Туда же машина еле поместится.
— Так три контейнера рядом поставить, и нормально. Из трех сделать два…
— Опять тяп-ляп получится. А оборудование? А подъемники?
Каналья скептически фыркнул:
— Ты всерьез считаешь, что у нас будут подъемники?
— Не только у нас, у всех. И если их не будет, ты — дед в гараже, а не специалист! Уважающий себя водила к тебе не пойдет.
— Откуда такая уверенность? — не соглашался со мной Каналья.
— Оттуда, что все, что есть за границей, через лет десять-двадцать будет у нас.
— Ты еще скажи, что Ельцину веришь.
— Ни слову не верю. Просто знаю, что будет так,