Илья, Кабанов и Лихолетова уже ждали нас.
Ко мне все-таки пробилась Лика, взяла под руку, ожидая, когда гомонящие друзья пройдут вперед, и проговорила:
— Паша, я хочу к вам в секту. У вас там весело и хорошо.
Я сбился с шага, глянул на сводную сестру.
— В секту? — переспросил я шепотом, провожая взглядом парней, которые, угукая по-обезьяньи, перебегали дорогу.
— Ну да. Все так говорят. А еще говорят, что не всех принимают. Надо заплатить пятьдесят баксов или отработать.
Я присвистнул.
— Что — на полном серьезе такое болтают? А что еще? Котят режем? Младенцев замучиваем во славу Ваала?
— Про пятьдесят баксов — да, правда верят. Типа потому на рынке все и торгуют, отрабатывают. Я говорю — нет. Не верят. «Вэшки» особенно злобствуют из-за Мановара — сманили парня, мозги промыли. Алтанбаева так вообще зазомбировали, заставили работать.
— Забавно, — только и сказал я. — Хочешь к нам — приходи. Но у нас не так уж весело. Во-первых, мы, когда собираемся, не пьем, курим и тусуемся, а домашку делаем и друг другу помогаем, понедельник, среда, пятница — у нас бокс и борьба, вечером можем чуть поиграть в приставку на базе — и все веселье. Во-вторых, голосование за кандидата может быть обидным. После инцидента с одной девушкой все к новеньким относятся с осторожностью…
— Это Инка-то? Красивая такая, из-за нее вы с заводскими зарубились? — Глаза Лики еще больше заблестели. — Прям как Троя!
— Некрасивая история, — скривился я, вспоминая, как мы искали мертвую Инну, прочесывая берег.
— Говорят, она зачем-то соврала, что отказала тебе, ты обозлился и стал ее травить. Заводские и поверили. Но мы-то видим, что этого не было, кто ее вообще трогал?
— В общем, могут тебя не одобрить, а это всегда обидно, — сменил тему я, а сам подумал, что, если я правильно преподнесу новость, никто не будет против Лики возражать.
Лика озадачилась, с завистью посмотрела на наших под шелковицей, куда подошли Алиса и Гаечка, сильно сблизившиеся за год, хотя в той реальности они вообще не дружили.
— А ты поговори с ними, проведи голосование, чтобы я не видела, и скажешь мне. Я это к чему. Бабушка тебе торт испекла. Большой, для всех, я его принесу на тренировку, и еще один, который на заказ. Примете меня — хорошо, отпразднуем. Не примете — сами съедите. Ну, или домой заберешь.
Помолчав немного, она грустно сказала:
— К вам Караси попасть мечтают, и Ласка, и дура ваша слабоумная… Желткова. Кто ж таких захочет в секту. Так что понимаю, почему голосование.
— В секту не захотят, а на тренировки пусть ходят, прокачиваются. Тренировки — это для всех, они в спортзале чаще всего. А мы собираемся в подвале, там наша база.
— Пашка, ты чего там примерз? — крикнула Гаечка.
Памфилов сделал приглашающий жест, я положил руку на плечо Лики и увлек ее за собой.
— Идем.
Девушка побледнела, ее ноги вросли в землю, она замотала головой, но сопротивлялась недолго и поплелась к нашим.
— О, Ликуша, — громогласно констатировала факт Лихолетова.
— Привет, — сквозь зубы процедила Гаечка, она всегда к чужим была настроена негативно.
— Друзья, это Лика, моя сводная сестра. С ее бабушкой у нас совместный бизнес. А еще у нас совместная сестра Диана, ей чуть больше месяца. Вы все это знаете. Лика хочет в клан.
Все уставились на девушку, она спряталась мне за спину, я продолжил:
— Мне тоже хотелось бы, чтобы Лика была с нами. Все собрались? Кто против Лики?
— Ничего личного, — проговорила Гаечка, требовательно глядя на Алису, и подняла руку.
Рамиль тоже посмотрел на Алису. Она потупилась, подумала немного: на одной чаше весов подруга, на другой тот, кто спас жизнь. Алиса покачала головой и не поддержала ее. Похоже, конец их дружбе. Хотя что я понимаю в этом таинственном явлении? Я осмотрел остальных.
— Больше никто возражений не имеет?
Лихолетова ответила честно:
— Я Лику знаю плохо, так что считайте меня воздержавшейся.
Илья сказал:
— Я тебе доверяю. Нечестно быть против твоей сестры. Однозначно «за». Ян тоже будет «за».
Все поддержали Илью. Памфилов обнял Лику, которая сжалась и оцепенела:
— Поздравляем! Теперь ты — часть клана.
— Секты, — улыбнулся я. — Будем резать черных петухов и замучивать младенцев. Прикиньте, так о нас говорят — что мы секта, которая зомбирует людей. Зачем только?
— Алтанбая работать заставляешь, — сказала Рая и сама рассмеялась.
— Бабос обладает явным зомбирующим эффектом! — пошутил Денчик.
— Поздравляю, — сказал я Лике.
Ко мне подбежал Памфилов и сжал кулак.
— Давай покажем, как мы это делаем. — Ден выдвинул кулак вперед и выкрикнул: — Воля!
Я ударил по его кулаку, говоря:
— И разум.
Каждый счел своим долгом приблизить свой кулак, говоря «воля» либо «разум». Лика смотрела, разинув рот.
— Это у нас девиз такой. Ну?
Она сделала так же, ей выпало произнести «воля». Помолчав немного, Лика сказала:
— Спасибо! Я так рада! И на тренировку можно?
— Это необязательно, только если хочешь научиться бить морды, — проворчала Лихолетова. — Там тяжело.
— Ладно, тяжело так тяжело. В семь я приду на базу, можно же, да? С нашим тортом!
— Покупайте продукцию кондитерской «Монблан», — проговорил Боря. — Самые вкусные сладости в мире!
Прерывая его, зазвенел звонок.
— Ой! Опаздываем! — воскликнула Гаечка, и всей толпой мы рванули к школе.
А я думал над тем, как сделать клан более открытым, но без ущерба для качества кандидатов. Может, выдумать что-то типа масонских лож с разной иерархией? Типа первая ступень — алтанбаевцы, вторая — новенькие, третья — только хорошисты и ребята, у которых правильная цель в жизни.
Если Райко и прочие попросятся, у них будет только вторая ступень, доступ на базу, в святая святых, первое время не пустим.
Наши все подтянулись, даже Минаев, извечный тихий троечник, теперь хорошист. Устно он, интроверт, отвечать не любит, но контрольные пишет неплохо. У Чабанова так вообще три «четверки» всего — почти отличник. Нельзя их бросать, они на меня равняются, недаром, когда о вечерней школе задумался, случился отрицательный откат.
И чем больше будет людей в клане, тем лучше станет жизнь этих подростков, тем больше шансов у них появится не пролюбить свою жизнь, ведь немногие родители знают, как надо, и могут научить своих детей если не правильно жить, но хотя бы идти своей дорогой. Потому что как правильно — большой и спорный вопрос.
Додумывал я уже в классе, доставая учебник географии и готовясь к контрольной. Так что сегодня вечером я по-любому с нашими.