— Приятно слышать, что ты прогрессируешь, — поддержал его я.
— А насчет странного… Да ничего не было ни в тот день, ни после. Вообще. Только победа вот эта, но вдруг я и правда ее заработал?
— Конечно заработал! — сказал я. — Никто за тебя заработать не мог. Еще раз поздравляю!
Донеслись помехи, и вскоре нас разъединили. Ну, хоть с этим все стало понятно.
Глава 4
Пять тонн
Бухгалтерша мукомольного завода по секрету сказала нам с Канальей, что обэповцы больше не появлялись. Выполнили заказ, посадили злостного преступника и угомонились. Однако мы с Канальей, как обычно, решили не рисковать, наняли два грузовика, грузчиков, купили пять тонн муки — это сто пятидесятикилограммовых мешков, всего-то. Но в нашего зилка-старичка больше грузить было нельзя.
К тому моменту цена килограмма муки высшего сорта на рынке выросла до 800 рублей. На заводе нам продали килограмм за 380 ₽, и мы потратили 1900 000. Это далеко не все деньги, что у меня были, но — приличная сумма, которая могла превратиться в почти четыре лимона. А четыре лимона — это хорошая двушка в относительно современном доме. Еще на эти деньги можно построить дом. Пока то самое время, когда все вложения в дом удваиваются. Накануне катастрофы, в двадцать пятом году, дешевле было купить готовый дом.
Перетаскивая мешки в кузов и накрывая их пленкой, я думал о том, что теперь мы — легкая мишень для всяких паразитов, нас наверняка будут шмонать.
— Давай за колонной из фур пристроимся, — предложил я, помогая Каналье закрепить тент.
У нас в городе фуры шли сплошным потоком, и опасность нам не угрожала. Но за его пределами, на серпантине любой грузовик приметен.
— Ну да, что с нас взять, скорее всего у нас песок или прочая фигня. Любой гаишник предпочтет фуру.
Закрепив тент, Каналья выпрямился, стоя в кузове, и спросил:
— Думаешь, не сорвет, если будет дождь и ветер?
— Не должно, мешки еще ж пленкой накрыты. К тому же синоптики обещали ясную погоду и переменную облачность.
— Синоптики ошибаются раз в сутки, — авторитетно заявил Каналья и спрыгнул на землю, я последовал за ним.
Заводя мотор, напарник сказал:
— Ехать за фурой — хорошая идея, но не стопроцентная гарантия, что нас не тронут. Ты деньги гайцам приготовил? Если хлопнут, ясное дело, расход пятьдесят на пятьдесят.
Я отдал ему десять тысяч разными купюрами. Мне не было жаль платить Афанасьевым, чтобы порадовать людей, которые мне дороги. Не жаль денег, которые придется потратить на врачебный кабинет — они, скорее всего, не вернутся. Но зато есть надежда, что талантливые врачи не пойдут на рынок, когда у них появится дополнительный источник дохода. Не жаль отблагодарить врача, который бескорыстно спас жизнь. Но отдавать тварям, которые паразитируют на других вместо того, чтобы предотвращать преступления, не хотелось категорически.
Я достал из рюкзака часы и сказал:
— Сейчас половина десятого.
— Хорошо если в шесть вечера будем на месте. Сегодня день пропал. Ты в отеле заночуешь, я — в грузовике, а то ж растащат все.
— Давай найдем частный дом, где сдают отдыхающим комнаты, они все в фкврале пустуют, и всегда есть места, а грузовик загоним во двор. Скажем, что там песок, если спросят.
— Зачем? — спросил Каналья и сам ответил: — А! Чтобы ночью нас не прирезали и выручку не отняли? Неприятно, конечно, с такими деньгами ходить, и не положишь их нигде… Может, ну его нафиг, вторую ночь непонятно где проводить?
— Ага, ночью тебе ехать не стремно? Нет уж. Просто легенда нужна достоверная. Например, мы купили участок, приехали фундамент заливать, песок привезли с собой.
— Неплохая легенда. А откуда мы?
— Ты отец, я сын, мама медсестра. Из Николаевки мы. Переезжаем, потому что задрали норд-осты — истинная правда, между прочим.
— Да, осенью зверский был, более мощного не помню.
— В общем, кроме этого, говорим правду. Чем больше врем, тем больше возможных нестыковок.
— Согласен, — кивнул Каналья.
— Придумываем легенду дальше. Значит, останавливаемся где-то в середине области, которая нас интересует. В Лазоревом, например. Родственники у нас с Туапсе, а участок купили в Адлере. Это далеко, и тонкостей они знать не будут. А в Лазоревом остановились, потому что это посередине.
— Ага… блин… Погоди-ка — «Москвич» мигнул. Где-то спрятались… Ага, вон они! Гаишники.
— Чур меня… — проговорил я, уставившись на белую «Жульку» с мигалками, притаившуюся в придорожных кустах.
Один инспектор сидел в салоне черной «Волги» вместе с ее водителем, второй прохаживался по дороге, шлепая себя по ляжке жезлом. Увидев нас, он вытянулся, встал в стойку, как охотничий пес. На миг обернулся, заметил вдалеке «КАМАЗ», едущий в направлении, обратном нашему, занервничал, уже потянулся к жезлу, и вдруг Каналья заулыбался, помахал инспектору рукой. Тот замер с поднятым жезлом. Каналья начал тормозить.
— Чум меня, чур меня, — повторял я.
И тут случилось чудо: гаишник крутнул жезлом — езжай, мол. И повернулся, переходя на ту сторону дороги, чтобы тормознуть другой грузовик.
Каналья шумно выдохнул и сказал:
— Фу-ух! Слышал, что работает, когда здороваешься с гаишником. Проверил: таки да, работает. Он думает, что мы знакомы, а пока пытается вспомнить, кто я, мы проносимся мимо.
Мне пришла в голову толковая мысль, и я ею поделился:
— Рано или поздно к тебе придет ремонтироваться какой-то гаишник. Если наладишь с ним контакт, будет вообще прекрасно. Если взять хотя бы номер телефона или визитку, это хорошо должно сработать, если предъявить подчиненным.
— Пока не обращались эти упыри, — ответил он. — Захотят ведь бесплатного ремонта, как только узнают, что у меня есть машина, а значит, я нуждаюсь в их покровительстве.
— Если у него советская машина, почему бы и нет? Ты ему — ремонт, копеечный, кстати, он тебе — иммунитет на дороге. Это гораздо дороже.
Каналья задумался, кивнул.
— Да, неплохо бы на генерала выйти или на полкана, они в разных регионах дружат, тогда можно было бы гонять фуры из Москвы и нехило тут развернуться. Правда, вооруженное сопровождение нужно, но это второй вопрос. Гаишники — это гарантированные убытки на каждом посту. А так пропускать будут. У них же наверняка иномарки, а кроме меня, их в городе никто не ремонтирует…
Он в сердцах ударил ладонями по рулю.
— Как я это все ненавижу: коррупцию, кумовство, взятки, бандюков. И теперь сам в этом по