Как я и думал, Лика работала в цеху — так между собой мы называли комнату, где готовили сладости. В халале и платке работала, все как положено. По рецепту выпекала коржики в вафельнице под французские корзиночки. В противне красовался торт-Наполеон, приготовленный для меня, то есть для парней, а рядом стоял тот, что предназначался Каналье — воздушный, с красным сердцем поверх розовой помадки и безе по бокам.
— Я сейчас слюной захлебнусь, — проговорил я.
Улыбнувшись, Лика выставила на стол пирожные-картошки.
— Вот, угощайся. Рецепт прост: подсушенные остатки коржей, масло, какао, сгущенка. Чай сам сделай, мне некогда, я, вот, сгущенку варю. Ее все время надо мешать.
Я поставил чайник на единственную свободную конфорку.
— Если думаешь, что откажусь, то сильно ошибаешься.
— Бабушка в «картошку» еще толченый арахис добавляет или грецкий орех. Так получается три вида картошек: греческие, они с розовой точкой сверху, арахисовые — с зеленой, и простые — с шоколадной.
— Правильно. Ассортимент должен быть большим.
Не удержавшись, я съел «картошку», мурлыкая от удовольствия.
— Давай «Наполеон» разрежем на две части, — предложила Лика. — Половину понесу на базу, половину забирай сейчас.
— Гениально! — Я аж зааплодировал ее задумке.
Разлил чай по чашкам, мы быстренько перекусили, я забрал половину торта и поспешил на дачу. Надеюсь, суд уже закончился, и Лидия у себя. Как же здорово будет, если все получилось! Дети пойдут в школу и закончат учебный год, а не пропустят его. Что у Светы все получится, я не сомневался, в Ване — тоже, а вот насчет Бузи возникали сомнения. Хотя если у соц-пед запущенного Каюка получилось сносно учиться, почему у него не получится? Он парень хваткий.
Без десяти пять я был на даче. Постучал в калитку с замирающим сердцем. А вдруг я рано радуюсь, и все расстроены, потому что Лидии отказали в усыновлении? Скоро узнаем.
Басовито залаял Лаки, бросившись к калитке.
— Лаки, дружище! — воскликнул я, погладил черный нос, высунувшийся между досок забора. — Это же я!
Как ни удивительно, пёс меня узнал, и бас сменился радостным визгом, к которому присоединился Светкин крик:
— Ма-а-ам! Мам, Пашка пришел!
Это «мам» меня очень обнадежило, и я улыбнулся.
— Иду, иду, — отозвалась Лидия и крикнула: — Павлик, решение положительное! У меня теперь трое детей!
— Ура-а-а! — заорал я, полазал по карманам, убедился, что подарочные деньги на местах, по пятерке каждому.
Лидия открыла калитку, посторонилась, пропуская меня, но пройти не дала, повисла на мне, обняла и расплакалась. Сбоку в бедро ткнулся Лаки, заработал вентилятором-хвостом.
— Никогда бы не подумала, что снова стану матерью…
— Ма-ам! — радостно кричала Света, прыгая на пороге.
— Мама! — вторил ей Ваня. — Иди в дом, печка не горит!
Когда я вошел в дом и водрузил торт на стол, Бузя пожал мне руку, а младшие носились вокруг и мамкали, будто бы примеряя на себя новый статут. Словно раньше им не давали так называть Лидию.
— Мы Стобе́усы теперь! — похвастался Бузя.
— Сказочная фамилия, как у принцессы, — похвасталась Света, вскинув голову.
— Бабка из дворян была, — поделилась Лидия. — Это я потом, уже после ее смерти выяснила.
Лидия налила нам борща, заставила пообедать, потом наступила очередь торта. Радостные дети галдели наперебой, даже Бузя, который строил из себя взрослого, впал в детство и балагурил, как семилетка. Я смотрел на них и пытался спрогнозировать, как сложилась бы судьба детей, не возьми я их под опеку. Пережили бы они недавний норд-ост? Приятнее всего то, что я ощутил себя волшебником, который превратил четверых несчастных людей в самых счастливых в мире. Во всяком случае, так это было сейчас.
Потом я раздал бумажные подарки и рванул на тренировку. Еле успел. Хоть и нельзя заниматься с набитым животом, но куда деваться?
А потом намечалось еще одно приятное событие: увеличение нашего клана на одну очаровательную девушку и связанный с этим гастрономический разврат и общение!
Глава 29
Самый дружный класс
Кроме вторника, когда я заказал витрины в будущий павильон, неделя выдалась спокойной. Я ощутил себя не столпом мироздания, а обычным подростком, который дурачится с друзьями, ходит на уроки, пишет контрольные и глядит в будущее с оптимизмом, потому что там, в будущем — лето, море, каникулы.
На стройку я специально не ходил, чтобы не забивать голову, ни во что не вникал, денег с магазинов не собирал и ни во что не вкладывал. Деньги за продукты, из которых Вероника пекла пирожные, бабушка брала из моей заначки, оставленной ей на хранение.
Ну а в пятницу, то есть сегодня, начиналась взрослая жизнь. Я собирался поехать посмотреть на свой павильон, который был готов еще вчера, и договориться о монтаже на рынке на воскресенье. Если монтаж возможен лишь в воскресенье, зашлю Борю прямо на место сборки, чтобы он прямо там его разрисовал.
А еще в субботу дед должен передать кучу постеров — Алан обещал напечатать копии тех, что у нас уже были, плюс рокеры, модные в Москве, плюс попсня, а в ней из наших разбиралась только Лихолетова, и слушать такое было моветоном. Ну как разбиралась, знала, что нравилось ее родителям. Но ведь родители — тоже люди, им тоже хочется себе на стену Кобзона, Лещенко и Гурченко или кто там сейчас в моде. Еще надо казачий хор для бабушек. Так-то оно так, но Мановар даже в руки такой календарь брать побрезгует.
Зато Наташке моей все равно, она сдает календари в ларьки союзпечати малым оптом. А к новому году календари будут пользоваться повышенным спросом, и нужно озаботиться вопросом заранее.
Первые судьбоносные звонки я сделал в четверг вечером — деду, он подтвердил, что вечером отправит постеры, одноразовые тарелки, вилки, стаканы и товар для друзей, а также пакетированный крутой чай, который у нас только появился. И то за большие деньги, и кофе.
Потом Каналья меня огорошил, что наконец оформили АОЗТ, где они с бабушкой соучредители, и теперь надо под это дело выделить и легализовать землю, на которой будут ангары автомастерской. Что касается гаража, где они ремонтировали машины сейчас, то дом не продавался, потому что хозяин по-прежнему ломил цену. Еще Каналья сказал, что торт для его очередной дамы был великолепным.
Мама с отчимом стали истинной