— Совершенно верно, миледи, — чинно кивнула Сев Мордел. — Желаете ознакомиться с письмом?
— В этом нет необходимости, — спокойно ответила я, чуть пригубив вина. — Мой муж считает, что мы должны с доверием относиться к… партнерам.
Мой муж, не я. Таковой формулировкой я хотела показать свое отношение к купечеству, и Сев Мордел правильно истолковала мои слова. Я принимаю волю Виктора, это перед ним Морделы могут лебезить и гнуть спины, я же купцов видела насквозь, о чем прямо заявляла. Даже если бы Сев продемонстрировала мне письмо, откуда мне знать, что не было второй или третьей страницы? Или отдельного послания? Я предлагала Виктору вскрыть футляр с посланием для Морделов — в этом не было ничего особенного, учитывая, что в содержание письма могло касаться дел семьи Гроссов, но муж сказал, что это будет неприлично.
В тот момент я, наверное, впервые услышала упоминание о приличиях от моего мужа. И в отношении кого⁈ Купцов Морделов⁈ Поистине, он был удивительным человеком… Удивительным и непостижимым.
— В любом случае, я хотела поведать вам, что моя дочь в полной мере выполняет свой долг жены главы купеческой гильдии нашего города, — приосанившись, сообщила госпожа Мордел. — Она помогает своему супругу с учетом финансов и товара, подготовкой документов для городских властей и прочими вопросами, требующих цеховых знаний и навыков.
— Было бы странно, если бы Хильда не была всему этому обучена, — с ядовитой улыбкой ответила я. — Хотя на первый взгляд и не сказать, что ваша дочь столь умна и трудолюбива.
Купчиха вспыхнула, но эту колкость проглотила, ведь я была права. Когда от женщины в комнату сначала входит грудь, а потом лишь все остальное, сложно заподозрить ее в усидчивости и склонности к наукам. Такие барышни обычно нацелены на успешное замужество, в котором они будут заниматься лишь постелью мужа и детьми, даже если это дочери купцов. И Хильда пошла бы по такому пути, пошли Алдир ее родителям еще отпрысков. Но она была единственным ребенком, так что все ожидания и чаяния старших Морделов были возложены именно на нее.
Сев Мордел умолкла, одаряя меня долгим, внимательным взглядом. Будто бы принимая какое-то решение. В итоге женщина тяжело вздохнула, словно сдалась, после чего заговорила:
— На самом деле, миледи, это не единственные новости, которыми я желала бы с вами поделиться. Конечно, если бы милорд Гросс был в городе, я бы пришла к нему, но думаю, вы передадите мои слова барону.
— Если они имеют ценность, — кивнула я. — Госпожа Мордел, говорите прямо, если есть, что сказать.
— Второго дня с юга вернулся один из наших извозчиков, что ходит по обычному маршруту, — начала Сев. — Ничего особенного или дорогого не возит. Пенька, мешковина, всякие мелочи. Зерна али муки иногда прихватит, если подошел срок везти на мельницу…
— Мне не слишком интересны дела Морделов, — перебила я женщину, чувствуя, как внутри закипает раздражение. — Чем же ценен для барона ваш рассказ об извозчике?
— Вот к этому я и подходила, миледи, — краснея от сдерживаемой злости, ровным голосом продолжила купчиха. — Заезжал тот извозчик как раз на мельницу, да потом в Атриталь по дороге домой. И вопросов ему разных задавали, много. И про мельницу, и про барона, и про людей его. Кто чем занимается, кто за что отвечает.
— Люди всегда любопытствуют, — ответила я. — Это нормально. Мой муж видный человек.
— Так-то так, миледи, — ответила купчиха. — Вот только извозчик мой всю жизнь прожил на телеге меж Херцкальтом, Атриталем и другими городами. Много у него и друзей, и товарищей, и просто знакомцев. И родня имеется в разных местах. И всё он им уже давно рассказал. Вот только вопросы на этот раз задавали не его знакомцы.
— А кто тогда?
— Говорит, на люд из атритальской купеческой гильдии были похожи, мол, одного из мужиков узнал, на местном дворе торговом делами заправлял раньше. Давно, но лицо приметное, — доложила купчиха. — Я, миледи, к чему это рассказываю. Понимаю, слухи дело обычное, однако же с такими вопросами к первым попавшимся извозчикам не пристают, допросы не устраивают. Видимо, прознали купцы не только и про мельницу, и про то, как мы нашу Хильду за вашего Ларса выдали, но и про то, что главою гильдии Ларса записали, а не моего мужа. Ведь теперь десятина с оборота города обратно в нашей гильдии остается. И мы платим взнос, и Ламары со своих прибылей, а всем этим ваш человек управляет. А это серьезные деньги, которые мимо ларцов прохвоста, купца Албана, пошли, и господина его, барона Фитца. Вот он и бесится, подлость какую планирует.
— Как легко вы предаете своих, — хмыкнула я. — О замыслах цеховых рассказываете посторонним, пусть и аристократам.
Госпожа Мордел нахмурилась.
— Миледи, простите дерзость мою, — сегодня Сев Мордел была невероятно вежлива и спокойна, будто бы долго к этому разговору готовилась, — но пусть я и не знаю, когда вы по своим юным годам успели пропитаться таким презрением к нашему цеху, однако же напомню вам, что для Морделов те самые «свои» здесь живут, в Херцкальте. И мы с супругом сделали всё, дабы остаться в родном городе со «своими», а не искать лучшей доли в других местах. И вы тоже живете и правите теперь в Херцкальте. Так что именно по этой причине я все вам и рассказала.
— Хотите сказать, что атритальцы готовят междоусобицу? — прямо спросила я. — Повод для похода должен быть более значимым, нежели просто открытие купеческой гильдии в городе, где она и должна была быть изначально.
— Нет, миледи, на такое они не пойдут, это же смертоубийство, — покачала головой Сев, нервно крутя в руках свой кубок с вином. — Но Албан опытный купец и хорошо знаком с бароном Фитцем, вхож едва ли не в его покои. И знакомство это длится десятилетиями. Так что я советую вам поостеречься каверз со стороны соседей и мужу передать, лорду нашему, что мельницу стоит поставить в этом году любой ценою. И что и Морделы, и Ламары вложатся в стройку, если потребуются финансы. Я знаю, что барон еще не купил жернова и поручил этот вопрос моему мужу, но мы можем найти старые жернова в округе и поставить их как времянку. Потому что цены на помол атритальцы уже раз подняли, а поднимут еще пару-тройку раз и хлеб станет не по карману многим жителям надела. Либо же им придется сильно ужаться, а это прямой путь в нищету. Вот что я хотела