Теперь главное — получить отпуск.
На следующий день первым делом иду к администратору, чтобы договориться. Не дергать же Пылаева по таким пустякам. Тем более, он наверняка уехал.
Вот только дойти не успеваю. Сталкиваюсь с начальником.
— Доброе утро, Вера.
— Доброе, — киваю.
— Ты со мной поговорить хотела?
— Нет, это административный вопрос, — качаю головой. — Не стала бы вас беспокоить. Думала, вы уехали.
— А почему я должен уезжать? — Пылаев усмехается, но его взгляд остается серьезным. — Я же тебе говорил, что в этот раз здесь надолго. Задержусь.
23
— Извините, замоталась и… как-то из головы вылетело, — говорю и стараюсь улыбнуться, чтобы скрыть неловкость.
И правда — неловко получается. Только теперь вспоминаю, что Пылаев говорил об этом. Он собирался задержаться.
Однако после нашего выхода в театр столько всего произошло. Тут и не такое забудешь.
— Вижу, ты не только про это забыла, — говорит Пылаев и криво усмехается, продолжая внимательно меня изучать.
Невольно приподнимаю брови.
— Мы давно перешли на «ты», Вера.
— Да, точно, — киваю растерянно.
— Что-то случилось? — спрашивает он, слегка хмурится, будто и правда замечает перемену в моем состоянии.
— Нет, — качаю головой.
Про личные проблемы говорить не хочу.
— Проблемы с нагрузкой на работе? — дальше интересуется Пылаев.
— Нет, все в порядке.
— Тогда что ты собиралась обсудить с администратором?
— Отпуск.
— Собираешься куда-то?
— Нет, просто…
— Идем в кабинет, — предлагает Пылаев. — Что мы тут посреди коридора говорим? Давай, пойдем. Присядем.
— Не хочу время занимать.
— Не займешь.
Проходим в его кабинет.
— Кофе? — предлагает Пылаев. — Чай?
— Нет, благодарю.
Он бегло просматривает документы, которые лежат у него на столе, а после снова переводит взгляд на меня.
— Так зачем тебе понадобился срочный отпуск?
— Для съемок.
Пылаев хмурится. Не понимает о чем идет речь. Но я быстро ему все объясняю. Рассказываю о предложении, которое получила от редактора.
— Вот как, — кивает он. — Мне она ни слова не сказала.
Его короткое замечание удивляет.
Зачем бы редактор сообщала Пылаеву о чем-то таком? Да, они с ним знакомы. Однако тревожить его по мелочам… какой смысл?
— И когда ты хочешь взять отпуск?
— Со следующей недели.
— Надо это обсудить.
В голосе Пылаева сквозит непривычный холодок. А еще не могу не отметить то, как он сильнее хмурится. Выглядит задумчивым.
— Тебе-то самой эти съемки интересны? — вдруг спрашивает. — Хочешь попасть в шоу?
— Да, — отвечаю помедлив. — Это хорошая возможность.
И главное — деньги на адвоката.
— Ты вроде не стремилась к публичности. В блоге себя не показываешь. Вот и удивила меня сегодня.
— Ну я раньше и блог не думала вести, — говорю как есть. — Больше популярности. Это же для всех хорошо.
— Да?
— Дополнительная реклама блога. И ресторана.
Пылаев мрачнеет.
Невольно прикусываю язык.
Глупость сказала? Но ведь это и правда реклама. Конечно, ресторан без того очень известный. Как вся сеть. Но кому сейчас помешает пиар? Особенно в мире, где все помешаны на соц-сетях.
— Что-то не так? — спрашивает Пылаев.
Это я бы и сама у него хотела спросить. Он сегодня будто сам не свой. Не то чтобы я хорошо его знала, могла судить, но все же… обычно ведет себя иначе. А сегодня как услышал про шоу, так в лице поменялся. Или совпало?
— Мне пора на кухню, — рефлекторно веду плечом. — Но прежде вопрос насчет отпуска…
— Еще обсудим.
— Хорошо, спасибо.
— Какие у тебя планы на завтрашний вечер?
Неопределенно мотаю головой.
Планов нет, но после того, как появился Таиров можно ожидать чего угодно. И ответить тяжело.
— Значит, завтра твой отпуск обсудим, — заключает Пылаев. — За ужином.
Видимо, мое удивление слишком явно отражается на лице, поскольку начальник прибавляет:
— Давно хотел оценить ресторан конкурентов. Ты поможешь.
Необычное предложение. И это еще слабо сказано.
— Ну все, — замечает Пылаев. — Можешь идти.
Поразмыслить над всем этим некогда, потому что едва выхожу из кабинета, как мой телефон вибрирует.
На экране высвечивается номер Кузнецова.
— Да? — отвечаю.
— Вера, ты как?
— Нормально. А ты?
— На работе сейчас?
— Да, только приехала.
— Мне надо в столицу. Недели на две, — замечает Виктор. — Но до отъезда хочу решить вопрос. Тебе охрану оставить?
— Охрану? — переспрашиваю удивленно. — Не думаю, что это потребуется.
— Ты уверена?
Молчу.
Вообще, ответ дать тяжело. Когда он спрашивает, начинаю сомневаться.
— Ты видела, как настроен Таиров, — продолжает Кузнецов. — Ты понимаешь до чего может дойти.
— Хочешь сказать он…
— Он может забрать ребенка, Вера, — говорит. — И ему ничто не помешает это сделать. Он отец.
Слова Кузнецова звучат до боли логично.
— Что решишь? — спрашивает он. — Я бы отправил своих ребят. Пускай бы приглядели. Мне самому так спокойнее. Но без твоего одобрения не стану ничего делать. Как ты скажешь, так и будет.
24
— Вер? — зовет Виктор, потому что я замолкаю, нервно сжимая телефон в руке.
Перед глазами проносится картина того, как Таиров отправляет своих людей, забирает у меня Кирюшу.
А ведь я и сама думала, что такое вполне может произойти. Для моего бывшего мужа ничего не стоит организовать мне подобный кошмар. Он даже одобрял нечто подобное, когда мы давно обсуждали действия его приятеля.
Я же вспоминала то самое обсуждение. Конечно, наивная часть меня до сих пор хочет верить, будто Таиров не дойдет до подобной низости. Не опустится настолько, чтобы похищать сына у меня.
Но разве можно верить в его высокие моральные качества? После измены? Вообще, после всего? Не думаю. А значит, надо готовиться к худшему, чтобы у меня была возможность защититься.
Нужно принять предложение Виктора. Других вариантов у меня в принципе нет. Иначе…
Нет, нет. Ни про какие «иначе» даже думать не стану. Запрещаю это себе. Без того состояние напряженное, нервное. Все накалено, обострено.
— Да, — говорю, прочистив горло. — Думаю, ты прав. Лучше, если кто-то и правда присмотрит.
— Согласен, — отвечает Кузнецов. — Тогда распоряжусь.
— Спасибо тебе большое, — выдыхаю, чувствуя, как вместе с этим уходит часть моего волнения, как тревога внутри слегка затихает. — Даже не знаю, чтобы я делала без тебя.
— И не узнаешь, — говорит Виктор. — Ты не будешь без меня, Вера.
На заднем фоне доносятся какие-то мужские голоса.
— Извини, — добавляет он. — Нужно идти.
— Хорошо, — отвечаю. — Береги себя, пожалуйста.
— Я еще наберу, — обещает. — Вечером.
Попрощавшись с ним, возвращаюсь к работе.
Сосредоточиться и полностью погрузиться в готовку пока не выходит. Слишком много мыслей, переживаний.
Еще не дает покоя то,