Кто-то может увидеть! — пронеслось паникой в голове. Служебный вход на парковку был— в двух шагах. Охрана, уборщики... И этот страх, дикий, запретный, смешался с адреналином, все еще витавшим в машине, с его победной яростью, с его неожиданной... интенсивностью. Внутри что-то щелкнуло. Волна жара накрыла с головой. Она невольно выгнула спину, встретив его грубые прикосновения. Когда он грубо стащил с нее белье, провел своим членом по её лону и вошел одним резким, глубоким толчком, стон вырвался сам — не от боли (она привыкла), а от неожиданного, дикого спазма удовольствия. Громкий, сдавленный, влажный.
Волков замер на долю секунды. Потом его движения стали другими. Она почувствовала разницу сразу. Сейчас он не просто механически брал её, а целенаправленными, мощными, ищущими. Он услышал разницу. Ему понравилось. Ему понравились ее стоны. Он прикусил ее ключицу, заставив вскрикнуть снова, и заглушил крик своим ртом, его язык был агрессивен, требователен. Его ритм ускорился, углубился, будто он хотел выжать из нее еще больше этих предательских звуков.
Алина потеряла берега. Страх быть пойманной сплелся с волнами незнакомого, животного наслаждения, рвущегося из глубины. Она впилась ногтями ему в мокрую от пота спину, ее бедра отвечали на его толчки, стоны становились громче, отчаяннее, переходя в рычание. Это было непохоже на все прошлое. Это было опасно. Это было... всепоглощающе. Она забыла, кто она, где она. Были только темнота, жар, движение и этот немыслимый, стыдный кайф.
Жар внизу скручивай её органы в узел пульсирующего наслаждения, и оно нарастало с каждым мощным толчком. Мужчина вышел из неё и Алина была готова захныкать от того, как ей стало пустотам, удовольствие пускало искры по коже. Он дёрнул её за ногу — вынуждая перевернутся и встать на колени на сидении. Она схватилась за изголовье сидения непослушными пальцами. Ей казалось, что её ведет в сторону. Воздуха катастрофически хватало.
Волков шлепнул её по ягодице и схватив за бедра резко вошел, вызывая громкий стон. Алина закрыла рот рукой, чтобы заглушить его, за что получила еще один шлепок по ягодице.
Он наклонился к ней, одной рукой обхватывая её шею и скулы, его дыхание обожгло затылок. Она прогнулась в пояснице сильнее и почувствовала, как он второй рукой накрыл её киску и начал водить по чувствительной точке пальцами. Алина застонала. Громко. Удовольствие сконцентрировалось внизу живота и взорвалось мощной волной накрывая её.
Он кончил с низким, победным стоном, обрушившись на нее всем весом. В машине повисло тяжелое, прерывистое дыхание. Пот стекал по ним ручьями. Он отстранился, его глаза в полумраке блеснули — удовлетворенно.
— Неожиданно, — прохрипел он, поправляя брюки. Голос был охрипшим. — Научилась наконец стонать не от боли. Прогресс. — Он открыл дверь, выйдя в прохладный воздух парковки. — Сиди в машине. Приведи себя в порядок.
Алина осталась сидеть на помятом кожаном сиденье, дрожа как в лихорадке. От стыда, сжигающего щеки. От остатков дикого удовольствия, пульсирующего внизу живота. От ужаса перед тем, что это ей понравилось. И от леденящего понимания: он это заметил и управлял её удовольствием. Ему понравилось, что ей понравилось. Игра с огнем перешла на новый, смертельно опасный уровень. Она поправила разорванную блузку, вытерла влагу между ног краем юбки и, достала телефон. Ей нужно добраться в таком виде… как она поедет? Алина просматривала варианты такси и от звука резко открывающийся двери вздрогнула. На сиденье рядом упала футболка с эмблемой их клуба и пачка влажных салфеток. Чувствуя на себе жгучий взгляд хозяина машины, девушка сняла разорванную юбку и блузку и надела черную футболку. Она была огромная. Доходила ей до колен.
— Спасибо. Я постираю и верну.
— Оставь себе, этого барахла навалом. Просто не хочу, чтобы ты сиськами в такси светила. Еще кто заснимет- клубу потом репутацию отмывать.
Алина грустно кивнула и вызвала машину, как только она подъехала она попрощалась с мужчиной и юркнув в такси поехала домой. Она хотела побыть одна.
Спасибо за ваши комментарии! Вы вдохновляете меня!)
Глава 13
Последующие дни стали адом наяву. Пресс-конференции, где Волков, едва сдерживая ярость, отвечал на провокации о бое с китайцем. Разборы боя с тренером Маратом, переходящие в крики. Спонсорские ужины, где он был холоден и циничен. Атмосфера в клубе сгущалась, как смог перед грозой. И грянуло: прямой эфир Питерского боксера Ковалева.
— Волков? Хороший боец. Но он боится настоящих испытаний. Мы зовем его полгода! Он прячется за мальчишками. Или боится проиграть? Мы готовы. Рискни, Волк! Или ты только на слабаков горазд? Вызов, брошенный на весь мир.
Оскорбление, попавшее точно в больную точку его нечеловеческого самолюбия.
Волков взорвался. Его ярость была апокалиптической. Кабинет сотрясался от его криков, телефон разлетелся вдребезги о стену. Весь клуб замер, боясь дышать. Алина превратилась в запрограммированный автомат. Пресс-релизы, опровержения, письма юристам, согласования с промоутерами, бесконечные правки по его истеричным, противоречивым замечаниям«Слишком мягко!» / «Это оскорбление! Переписать!». Она не уходила с работы больше суток. Глаза слипались, пальцы путались на клавиатуре, желудок сводило от голода и литров выпитого кофе. Единственный луч — звонок в клинику:
— Комиссар сегодня поднялся! Сам! Пока стоит шатко, но ОН ХОДИТ!»
Она судорожно сглотнула ком в горле, прижав телефон к уху, боясь, чтобы Волков не услышал ее всхлип. Он ходит. Он возвращается. Ради этого момента она продала душу. Оно того стоило? В этот миг — ДА.
Она заснула. Просто рухнула лицом на клавиатуру, среди бумаг, чашек из-под кофе и распечаток. Глубокий, беспамятный сон отчаяния.
Легкое прикосновение к плечу. Аромат кофе.
— Алина? — Алина? Эй, ты в порядке?
Она вздрогнула, подняла голову. Перед ней стоял Адам, держа два стаканчика. Его лицо выражало искреннюю обеспокоенность.
— Я просто... — она растерянно потрогала отпечаток клавиш на щеке.
— Похоже, ты валишься с ног, — он мягко улыбнулся, ставя кофе перед ней. — Держи. Двойной эспрессо с сиропом. Как-то раз слышал, ты заказывала. На, должно помочь.
Алина с благодарностью взяла стаканчик, чувствуя, как тепло разливается по замерзшим пальцам. Они разговорились. О бое, о тренировках Адама, о том, как он тоже когда-то подбирал бездомного пса. Было легко. Безопасно. Как в те выходные в переписке.
–...и вот этот ушлый котенок... — Адам смеялся, рассказывая историю, когда дверь кабинета распахнулась с такой силой, что стена задрожала.
В дверном проеме стоял Волков. Его лицо было искажено бешенством. Глаза,