• Настасья Окульевна, которая спасла от ведьмы богатыря Михайло Потыку и вышла за него замуж.
• И Настасья Королевична, которая тоже пыталась мериться силушкой богатырской с мужем Дунаем: каждый должен был попасть в кольцо на голове у другого. Настасья попала, а Дунай промахнулся и убил беременную жену, после чего с горя сам бросился на меч.
Были эти женщины исключительно былинными персонажами или и реальными воительницами тоже? Существует три версии о происхождении мифа о поленицах.
Первый и самый популярный заключается в том, что на самом деле это рассказ не о славянских женщинах, а об иноземных: тюркских, скифских или сарматских. О том, что сарматские женщины прекрасно ездили верхом, сражались и стреляли из луков, пишет уже Геродот. Есть и археологические подтверждения этого феномена. В тюркском эпосе также присутствуют богатырши, а брачный поединок был частью тюркского свадебного обряда: женщина, побежденная мужчиной, подчиняется ему.
На схожей идее строится вторая версия: это не реальные женщины-воительницы, а своеобразный свадебный ритуал, инициация молодоженов, а битва на самом деле имеет эротический подтекст.
Третье предположение: у славян действительно были поленицы — жены и дочери дружинников. А практику славяне унаследовали от скандинавов, у которых есть похожие легенды, например миф о битве Брунхильды и Зигфрида. Кстати, в скандинавских землях наличие женщин-воинов подтверждает археология и историческая хроника, но есть одно важное отличие: Брунхильда теряет свою чудесную силу, проведя ночь с мужем, в то время как поленицы ее сохраняют и даже продолжают участвовать в битвах, будучи замужними. Хотя есть русская сказка, точно повторяющая брак Брунхильды. Это сказка «Мишка-водовоз», в ней Иван-царевич не может справиться с богатыршей Анной-царь и ему на помощь приходит волшебный помощник — медведь. Он и побеждает Анну, которая сразу теряет свою волшебную силу. В. Я. Пропп трактует эту сказку как редуцированный обряд ритуальной дефлорации новобрачной, который, по его мнению, должен был проводить не сам жених, а жрец или старейшина.
Археологических свидетельств, подтверждающих то, что у славян были женщины-воительницы, не найдено. Скорее всего, это или разновидность брачного обряда, или рассказы о межплеменных браках со степными женщинами.
Члены *koryos считали друг друга братьями. Изначально — потомками одного тотемного животного-предка (по всей видимости, волка), а затем — поклонниками и служителями одного бога, связанного с бурей, грозой и победой над змеем. Так, вратья являлись служителями культа Рудры, а маруты, будучи детьми Рудры, служили в дружине бога грозы Индры, победителя космического змея Вритры. Иранские маирья центральной фигурой в своем культе почитали «героя и победителя драконов». Скандинавы воевали ради сражения во славу Одина, а в битву их вел сам Тор. Для последних основной смысл непрерывных битв — быть отобранным в Вальхаллу для участия в битве Рагнарёка, во время которой громовержец Тор должен будет убить змея Ёрмунганда. И каждый бой воспринимался и как тренировка, и как кастинг, и как та самая финальная битва с силами богини Хель, ведь воины ощущали себя мертвыми и уже пребывающими в Вальхалле.
Все это наводит нас на связь *koryos с основным мифом, говорящим о победе громовержца над змеем, и, возможно, члены военно-ритуальных мужских братств ощущали себя причастными к этой битве помощниками громовержца. Именно потому, что битва имеет не только утилитарное, но и мистическое измерение, для славянской дружины был настолько принципиален единый воинский культ. И возможно, именно поэтому князь Святослав отказывался креститься, аргументируя это размолвкой со своей дружиной. Однако, по всей видимости, это противоречие было снято тем, что Тор, Перун и Илья-пророк начали восприниматься как три имени одной и той же божественной сущности.
Рассматривая военно-ритуальные братства более подробно в разрезе славянской культуры, можно утверждать, что символику и обряды *koryos в себя впитали дружинный и княжеский культы, которые, как и в случае со скандинавским язычеством, забрали себе большую часть жреческих функций. Славянская и германская структуры культа настолько похожи, что многие исследователи считают, что славяне не сохранили этот феномен со времен праиндоевропейской общности, а переняли его через варягов, которые составляли основную часть дружины.
Как мы уже обсуждали раньше, жреческие функции у славян выполняли три группы людей, одна из них — князь с дружиной, которые занимались отправлением военного культа. Согласно летописям, некоторые славянские воины обладали даром прорицания. Например, возможно, эпитет «вещий» князь Олег получил именно за такую сверхспособность. Сегодня его прозвище интерпретируют тремя способами: 1) мудрый, красноречивый; 2) знающий будущее; 3) буквальный перевод варяжского имени Хельге (Олег). На протошведском — *Hailaga: «святой», «обладающий даром исцеления»; скандинавское прилагательное helgi, heilagr означает «священный», «сакральный». То есть Вещий Олег мог значить буквально «Вещий Вещий», где Олег — тоже прозвище, говорящее о сверхъестественных способностях князя, только на другом языке.
Напомню, что Олег не был родственником Рюрика, но выполнял обязанности регента при его сыне, малолетнем князе Игоре, будущем муже княгини Ольги. То есть Рюрик вверяет своего наследника человеку с именем Хельги — «священный». В первые века становления Руси князь с дружиной действительно были преимущественно скандинавами и носили скандинавские имена. Об этом говорит список участников, заключавших мирный договор с Византией в 912 году: «Мы от рода русского — Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид, — посланные от Олега, великого князя русского…» («Повесть временных лет», XII в.).
В «Повести временных лет» есть отрывок, который подтверждает, что Олег действительно предсказывал будущее, а не был просто мудрецом. Во время взятия Константинополя Олег предсказал движение ветра и поставил паруса в правильном направлении, благодаря чему смог завоевать много добычи: «И вернулся Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными».
Есть и другие примеры воинов, в текстах о которых видны их жреческие функции. В «Слове о полку Игореве» князь гадает по движению небесных светил, он видит знамение, но не идет его истолковывать к волхву, а трактует сам: «Тогда Игорь взглянул на светлое солнце и увидел, что от него тьмою все его воины прикрыты. И сказал Игорь дружине своей: “Братья и дружина! Ведь лучше быть убитым в бою, чем полоненным…”»
Там же князю Святославу снится вещий сон: «А Святослав мутный сон видел. “В Киеве на горах этой ночью с вечера, — сказал он, — укрывают меня черным