Они шли к квартире Алексы Мориц. Маршрут был известен. Знакомой лоточницы, которая стояла напротив съемной квартиры, не наблюдалось. Завтра у них должна была состояться встреча с человеком из СБ. Мориц знала его и доверяла ему полностью. Этот человек был на их стороне и как мог помогал, используя служебные возможности. Он должен был изменить имена Полине и Генри, привязав к ним их ДНК. Это требовалось для того, чтобы попасть в район станции. Ограничение передвижения создало проблемы для желающих передвигаться по всей планете. Теперь на перелет, переезд или плавание требовалось основание – например, такое, как научная работа, или просто работа.
– Я, знаешь, что подумала сейчас? – Тишина в городе навела Полину на определенные мысли.
– Что?
– Филиппос может запустить по всем программам в Сети какую-нибудь вирусную штуку, чтобы повлиять на население.
– Для чего?
– Ты заметил, как стало безлюдно и тоскливо? Я прям чувствую, как тоска разливается по улицам и безысходность, хотя очевидных причин для этого нет.
– Я думал, это только у меня и тебя тоже из-за родителей. Нам есть от чего погрузиться в тоску.
– А люди где? Что, если все население сейчас обработано? Сидят по домам, сами не знают, чего боятся, а потом им раз – и другую программу скинут, вместе с лицом Филиппоса, и на душе станет светло и радостно, и все, как собаки Павлова, начнут пускать слюну на его портрет.
– Да ты мастер строить теории.
– Не без этого, но уж больно обстановка вокруг навевает на размышления.
– Надо и Блохина заодно найти и выкрасть, пусть он нашим сторонникам антивирус встроит в мозг.
– Не станет он работать на нас. Он на той стороне, на которой интереснее. Я для него катализатор процессов. Без меня у Филиппоса все пойдет слишком гладко.
– А ты не знаешь, Блохин себя программировал?
– Да, он говорил, что программировал, только не хочет, чтобы об этом знали.
– Я представляю, какие эксклюзивы он мог сделать для себя любимого.
– Я даже не хочу об этом думать. Если это так, то он просто забавляется нами. Его якобы помощь и подсказки могли быть просто способом сделать игру интереснее.
– Ладно, война план покажет.
Они дошли до дома Мориц. Полина зафиксировала картинку на всех камерах в округе, чтобы зайти в дом незаметно, и открыла замки. До дверей ее квартиры дошли незамеченными. Алексы так долго не было дома, что запах в нем сделался нежилым. На кухне у хозяйки нашлись зерна натурального кофе и засохший зефир. Во времена, когда готовка дома казалась дикостью, на большее рассчитывать и не приходилось.
– Перебьемся до утра зефиром, – решил Генри. – Не дай бог, провалимся на такой глупости, как включенные электроприборы.
– Студентам не привыкать перебиваться с хлеба на воду.
Утром пришел человек из СБ. Тучный, горбоносый, с глазами навыкате, лет сорока. Он назвался Этьеном, но Полина сразу поняла, что это его ненастоящее имя. Мужчина был неразговорчив, немного угрюм, но у него был такой цепкий взгляд, что Полина и Генри сразу почувствовали себя как на допросе. Этьен принес с собой дипломат, в котором оказался прибор, отключающий Сеть. Полина поняла это по тому, как запищал в ухе ее аппарат. Она попробовала им управлять, но он отказался это делать.
– Парень, ты первый, – произнес Этьен глубоким басом. – Поставь палец на красный круг.
Генри придавил подушкой указательного пальца слабо подсвечиваемый красный круг на миниатюрном приборе. Тонкая игла уколола в палец. Прошло несколько секунд, и круг загорелся зеленым.
– Теперь ты Жан-Поль Дюпре. Химик-технолог нефтяной переработки.
– Дюпре. – Генри попробовал на вкус чужую фамилию.
– Не забывай. С этого момента зови его только новым именем. – Этьен обратился к Полине. – Теперь ты.
Полина поставила палец в круг, дождалась разрешающего зеленого сигнала.
– Готово. А вы, девушка, теперь Радмила Стоянович. Медик команды. Будьте предельно собранны. Не факт, что наш замысел останется нераскрытым. В случае провала… – Этьен вынул из дипломата два кольца, – примерьте. В случае провала провернуть внешнюю часть кольца относительно внутренней. Там миниатюрный передатчик и пьезоэлемент, чтобы запустить его. Я буду знать, что вы в опасности, и приму некоторые меры.
– Очень надеюсь, что до этого не дойдет. – Полина примерила кольцо и посмотрела, как оно сидит на пальце. – Мило.
Генри усмехнулся, приняв это за намек. Этьен поднялся и закрыл дипломат.
– Удачи вам, и помните, что Сеть не будет видеть ваших настоящих лиц в течение двух недель, ровно триста тридцать шесть часов.
– Спасибо вам, Этьен, – поблагодарила Полина.
Генри подал руку мужчине, и тот пожал ее.
– Без вас мы рисковали бы намного сильнее. Большое спасибо за помощь.
– Привет Мориц, и берегите себя. Провожать не надо.
Этьен вышел за дверь, и через несколько секунд снова заработала Сеть. Полина выглянула в окно усиленным зрением, пробежалась по окнам напротив и по улице, насколько хватало видимости. Там было все так же пустынно. Одинокие шаги агента СБ метались между стен. Они стихли, когда начался частый и мелкий дождь. Стало совсем хмуро.
– Жан-Поль, пойдем в «Кармушку»? Что-то на зефирки смотреть не хочется.
– Хорошо, Радмила Стоянович, как скажете. – Генри сжал ладонь в кулак и посмотрел на свое кольцо. – Это будет очень скоротечный брак между вымышленными гражданами.
Через день в порту Сен-Назера они вошли в состав команды быстроходного белоснежного красавца – судна для надводного и подводного плавания. Проверку выдержали отлично, Полина поняла это по информационным потокам. Корабль вышел в Атлантику и взял курс на север.
Все было прекрасно, за исключением того, что приходилось всегда держать себя на контроле и помнить свое новое имя. Генри жаловался, что у него ломит затылок от постоянного напряжения. Оставшись в одиночестве, он нарочито по-женски произносил свое новое имя, изображая женщин из экипажа судна.
– Жан-Поль, ты не поможешь мне… Жан-Поль, а как ты думаешь… Жан-Поль, а как тебе это… Я никогда не думал, что имя может так изменить отношение женщин ко мне. Что такого в этих Жан-Полях?
– Так-так, Жан-Поль, я смотрю, тебя искушают.
– У них нет шансов. Я люблю только тебя и всегда помню, что у тебя есть сверхспособности, которые я тоже люблю.
– И боюсь, – добавила Полина.
– Уважаю, – поправил Генри.
Оливер вздрогнул, когда услышал топот тяжелых ботинок по коридору. Так громко ходили только вооруженные охранники. Их приход всегда сулил неприятности. Отец Оливера встал с матраца, чтобы встретить их лицом к лицу. Юрий, отец Полины, встал рядом с ним.
Их женщин держали в другом отсеке и не давали с ними видеться. Они перестукивались между собой через стенку, чтобы успокоить друг друга. Охрана пару раз отходила главу Макдауэллов и Юрия Громова дубинками за то, что они попытались выскочить в коридор, к своим женщинам. У обоих мужчин на боках и спине остались синие гематомы и болели ребра.
Шаги замерли, щелкнул электронный замок. В дверях появилась внушительная фигура охранника. На одной руке у него лежала стопка бумажных пакетов.
– Помойтесь и переоденьтесь. Одежда подписана. – Он небрежно бросил пакеты внутрь отсека.
Тот же самый приказ раздался и в коридоре. Это приказали женщинам.
– Зачем? – не удержался Юрий, хотя прекрасно знал, что любопытство здесь не в почете.
Ему не ответили. Смерили презрительным взглядом и закрыли дверь.
– Или показать кому хотят, или перевезти? – предположил Юрий.
– Детей наших заманить хотят, – высказал свое мнение Сэм и разорвал пакет со своими инициалами.
Из него вывалилась оранжевая одежда. Юрий разорвал свой, и там оказалась одежда такого же цвета.
– Робы какие-то? – удивился Юрий, вертя ее в руках.
– Тюремные, – добавил Сэм.