Вообще было видно, что затопленные помещения покидали впопыхах, может быть, бежали, потому что в них он находил множество полуистлевшей одежды, кухонную утварь из керамики и тяжёлого, тёмного металла (потемневшее серебро), он даже нашёл подходящие по размерам кастрюлю и сковороду, так что готовить стало удобнее. Правда ручки из дерева совершенно сгнили, но это уже мелочи. Всякий интересный хлам он стаскивал так, чтобы можно было просто его забрать, и чтобы местные не растащили. А местные захаживали. Кто-то просто ковырялся по углам и не найдя ни чего интересного убирался восвояси, а кто-то упорно совал свой нос в каждый угол, и тогда Витус судорожно сжимал копьё, внутренне готовясь дать бой и не отдать честно найденное. Но всегда всё заканчивалось одинаково – не найдя чем поживиться визитёры уматывали восвояси. А та часть города, что Витус считал по праву своей – не переживала визитов мародёров. Но всякие вредные мысли у малыша стали появляться. Хотя какой он уже малыш?
Так в поисках всякого интересного и поддерживании тепла в собственном маленьком домике (лачуга у Витуса была максимум два на два метра, а много ли ему ещё надо?) прошла первая самостоятельная зима. Витус заметно вырос, он старался хорошо питаться, лечился травками, если болел, делал свои упражнения. Под воду нырять не приходилось, потому как вода даже бесснежной зимой не очень приятная для плавания, градусов десять, не больше. Зато он нашёл полуразрушенный проход, скорее щель в большое тёмное помещение, почему-то не затопленное водой, хотя и находилось оно явно ниже уровня земли. Он не знал, что некоторые амбары делали влагоустойчивыми, а потому вода если и скапливалась, то очень не много. Чтобы подойти снаружи к этой щели, нужно было или проплыть по воде, что местные не умели, или перелезть по ветхим крышам и развилинам стен, что местные также не могли.
Витус же, в силу своего малого веса и большой ловкости вполне смог преодолеть все крыши и развалины, и добрался до внешне целого строения. Правда внутри оно оказалось не только слегка затопленным, но и заваленным камнем, зато в стене образовалась узкая щель, в которую может пролезть разве что кошка, или маленький ребёнок. Вот под это определение и подпадал Витус. Но радость его было не долгой, так как ночным зрением он не обладал, а факела у него с собой не было. А в помещении было темно как в заднице, едва светящийся пролом в стене выручал мало. Витус не стал сразу отказываться от идеи проверить помещение, но прежде, чем пойти искать факел (спичек у него не было, а потому это была целая история), он решил поискать на ощупь. Может быть нет смысла вообще сюда возвращаться. Хотя нет, жаба она такая, всегда хочется вернуться.
На ощупь Витус нашёл какие-то деревянные или вроде того то-ли полки, то ли ящики, какие-то каменные большие штуковины, пучки соломы, ветхие и пустые мешки, разбросанные по всему полу, а ещё в глубине помещение очень пахло крысиным и мышиным навозом. Поняв, что без света в помещении делать нечего, Витус так же на ощупь пробрался к щели, и едва не застряв выбрался наружу. Некоторое время он привыкал к свету, а потом, проморгавшись помчался домой. Нужно было придумать факел, а из чего его сделать Витус пока не придумал. Смолы у него не было, хотя ветхих тряпок он нашёл уже достаточно, сухие палки же не очень подходили для этой цели. Потому он решил сделать подобие жаровни, и развести огонь внутри тёмного помещения, а деревянные палки там попадались. Витус бежал, по памяти, перепрыгивая с камня на камень, почти не замечая, что происходит вокруг, потому резкий вскрик застал его врасплох.
Общество в поселении было в общем-то первобытным, а потому нравы простыми. Вот и сейчас Витус практически спрыгнул на двух подростков, пацанёнка лет двенадцати (мужчина по местным меркам) и такую же великовозрастную девицу, по ней было сложно определить возраст. Такая же худая и чумазая, как и все, только лёгкий пушок меж ног, что было видно из-за сбившейся повязки-туники выдавал её половозрелый возраст. Лет тринадцать от силы. Эти двое решили попробовать как оно бывает во взрослости, а потому парнишка изогнул девчонку во взрослую позу и пытался без помощи рук попасть в желаемое место изнемогающим организмом, а в это время на него с крыши спрыгнул Витус. В принципе парнишка был ему чем-то знаком, всё-таки уже почти год, как малыш не появлялся в поселении (его мысленно проводили уже на тот свет), а потому мог уже и не вспомнить одного из чумазых поселян. Они все ходили в одинаковых (грязных и рваных) лохмотьях, носили одинаковые (взъерошенные, нечёсаные) причёски, причём как мальчики, так и девочки, потому пытаться вспомнить кто это можно было даже и не пытаться.
- Ты! – Зато пацан, похоже, помнил Витуса, - Ты Выытс! Ты мёртвая! Уходи! Тут здесь моя быть!
- Ты! – Витус говорил под стать пацану, школа то у них была одна, - Сама ходи! Моя тут здесь!
- Ты! – Пацан явно расстроился предложением Витуса, - Моя тут быть ебать! Моя тут быть твоя бить!
- Ты! – Витус сам разозлился на наглого гостя, - Моя твоя бить-побить, морда нос кусать!
Дальше началось то, что и должно было начаться. «Мужчина» кинулся на обидчика с твёрдым желанием побить, а может быть и использовать потом по не правильному назначению. К сожалению, первобытное общество практиковало такие взаимоотношения, вроде как на зоне. Деваха тем временем с интересом и любопытством наблюдала, как её «суженый» намеревается доказать что-то мелкому недомерку, и сейчас кинулся в драку. Вот только не тут-то было. Мелкий как-то удачно проскочил под руками более крупного, но сильно неповоротливого противника, и одновременно сделал подножку, отчего противник по инерции споткнулся и полетел дальше, растянувшись на каменной мостовой (сильно заваленной всяким дерьмом, местами заваленной обломками, но всё-таки каменной). Это не сильно ему понравилось, потому как локти и колени он достаточно сильно себе сбил, а в условиях тотальной антисанитарии это могло и совсем плохо кончиться.
После падения противника, совершенно неожиданно повёл себя «малыш». Он с каким-то рыком напрыгнул на противника сзади, у ухватившись за его нечёсаные и грязные вихры, начал со всех своих