У одного из домов я увидела знакомого кота — огромного серого зверя с ленивым надменным взглядом. Он равнодушно смотрел на меня из-за изгороди, не собираясь шевелиться: только чуть повел ухом, как приветствуя. Я улыбнулась и прошла дальше, прижимая к себе рюкзак.
В голове крутились мысли о том, что произошло за этот вечер. «Анти-Х», странная регистрация, та листовка, которую я переложила в рюкзак, и мужчина, который вдруг так решительно вступился за меня. В памяти всплыло его лицо: серьезное, спокойное, с внимательным взглядом и едва заметным шрамом на скуле. Я не знала, кто он, а он не спросил моего имени. Но почему-то это казалось не важным, будто у нас была какая-то невидимая общая цель.
Завтра предстоял сложный день для всей семьи: выпускной экзамен у брата. Алекс давно готовился, потому нервничал и переживал, хоть и не хотел показывать это никому. Я знала, что утром надо будет встать пораньше, поддержать его. Как всегда убедить, что он справится и все получится. А если он и вправду справится и сдаст так, как хотел, я напомню ему о старом обещании. Алекс не особо охотно выполнял собственные торжественные клятвы, когда это требовало от него каких-то усилий, и я заранее знала, что заставить его сейчас будет не так просто, как казалось много лет назад, когда он это обещание дал. Но я была готова постараться и найти нужные слова, чтобы он не смог увильнуть.
С этими мыслями я прошла еще пару кварталов и остановилась перед домом: небольшим двухэтажным зданием из темно-красного кирпича, с аккуратной белой дверью и маленьким ухоженным садом перед входом. Кусты у дома красиво цвели. Свет в окнах горел, обещая покой.
Я поднялась на крыльцо и на мгновение замерла, глубоко вдохнув ночной воздух. В ушах все еще звучали приглушенные звуки улицы, тихий гул дронов доставки и шелест листьев под легким ветерком. Но здесь я вновь почувствовала себя в безопасности, и на душе стало спокойнее.
Войдя, я закрыла за собой дверь и прошла на кухню. Дом встретил меня привычной тишиной и теплом, ароматом свежесваренного вечернего чая и негромким жужжанием техники, которая незаметно работала где-то в глубине комнат.
Я достала из рюкзака листовку и, аккуратно развернув ее, внимательно рассмотрела странную полоску с мерцающим пикселем. Больше там толком ничего и не было, но, возможно, удастся получить еще информации с помощью сканера. Я осторожно сложила ее обратно, спрятала в карман. Выбрасывать не хотелось.
В кухню заглянул Алекс. Он уже был в домашней одежде, с кружкой чая в руках, сонный и слегка растрепанный. Увидев меня, он поднял бровь:
— Мара, ты долго сегодня.
— Бывало и позже, — пожала я плечами, улыбнувшись ему и демонстративно стрельнув взглядом в сторону электронного расписания на холодильнике, где ярко мигало напоминание о его экзамене. — Тебя отпустили на ночь? Завтра не проспи. Ты знаешь, что я жду от тебя.
Он театрально закатил глаза и тяжело вздохнул:
— Не начинай опять. Я помню.
— Отлично, — кивнула я с притворной серьезностью.
Он фыркнул, сделал еще один глоток чая, оставил кружку и снова исчез в комнате, но я видела, что он улыбался, хоть и старается это скрыть.
Я открыла комм, поставила будильник на утро, пока не забыла, и медленно спустилась к себе. Завтрашний день обещал быть очень важным для всех нас.
Все же жаль, что блок хаарс мне так и не достался. И жаль, что я не знаю, где найти моего спасителя еще раз.
Глава 5
— Теперь-то можно в отпуск⁈ — Мой голос так и звенел от нетерпения поделиться очередной гениальной идеей.
Я застала Алекса на крыльце университета, едва он появился из дверей и поднял глаза, оценивая надвигающуюся тучу. Он замер, явно мысленно обращаясь к небу уже с более философским вопросом: за что я на его голову?
Слово «отпуск» в моих устах для Алекса было сродни качественному проклятию. Каждый раз я встревала в какие-то приключения, из которых ему приходилось меня вытаскивать, что зачастую заканчивалось для него в регенерационной камере. При этом я умудрялась получать такое неподдельное удовольствие от происходящего, что отказаться ему было сложно, но радоваться самому — еще сложнее.
— И тебе привет, — буркнул он. Привычно поморщил нос, зажмурился, досчитал до пяти (молча, но по лицу было видно) и открыл глаза.
Увы, я не пропала.
Я стояла на пару ступенек ниже, и, судя по его взгляду, Алекс с трудом удержался от шутливого совета не дышать ему в пупок.
— Даже не начинай! — заранее предупредила я. На глупые шутки я давно не реагировала так бурно, как в детстве: все равно ведь, если обижусь, первая и не выдержу. Но Алексу до сих пор нравилось меня дразнить. А еще таким способом он часто пытался уйти от неприятного разговора.
Я знала, что сегодня выглядела забавнее, чем обычно. Взъерошеннее, что ли. Успела посмотреть в зеркало перед уходом, но времени наводить красоту уже не осталось. Из огромных, чуть раскосых зеленых глаз, казалось, так и норовили выпрыгнуть наружу маленькие дикие чертики, и остановить их было не под силу даже громоздким и жутко старомодным очкам на половину лица. Растянутый полосатый свитер, на бегу выдернутый из сушилки, топорщился у меня на плечах, а из горловины торчала только половина ворота рубашки.
Никто не говорил вслух, но все в семье считали, что я порой позорю слишком ответственного старшего брата.
— Короче, вот! Это вам, Ваше Величество! — Я вытащила руки из-за спины и протянула Алексу нечто, похожее на связку из двух проводов, хаотично спутавшихся между собой. Прождав секунд пять, что по моим меркам было непростительно долгим временем на раздумья, я помотала головой, как недовольная мать перед непонимающим ее младенцем, и наигранно тяжело вздохнула. Потом схватила Алекса за левую руку и принялась завязывать на запястье импровизированный браслет.
— Что, прости? — только и смог выдавить ошарашенный Алекс, наблюдая за моим бессовестным вторжением в его личное пространство, но сопротивляться даже не думал. Я была единственным человеком, выходки которого он стойко терпел. Вместо этого он тревожно вгляделся в мое лицо и позу. — Мара, что ты опять такое изобрела? Стоп, ты дрожишь?
— Ну так что⁈ Сдал? — Я с легкостью проигнорировала вопросы, резко отпустила его руку и спрятала ладони в задние карманы джинс. Поежилась и все же добавила, будто в