С большим трудом досчитал до тридцати. Вышел из-за угла и наткнулся на бледную сестру. Когда она здесь появилась? Откуда?
— Кира, — шикнул на нее. Какая-то она странная. Глаза лихорадочно блестят и в них неверие и ужас. — Ты откуда?
Указала рукой на дверь, где скрылась Кат.
— Я пошла к нему поговорить и выяснить правду. После ужина долго не появлялся. Пришел и упал на кровать. Я сидела в темноте и боялась. И тут вошла Кат. Вейн… он… понимаешь, он сразу узнал ее в темноте. Сразу спросил: «Кат, это ты?» Не Кира! Кат! А она сразу к нему в постель. И целоваться. Вейн стащил с нее халат и… Вал! Отпусти… я не могу… это больно! Ведь его мать говорила, что он не сможет изменить! А я поверила… дура! Пусти!
Кира вырвалась и бросилась вон.
Хотел за ней, но остановился. Надо этих двоих образумить.
Осторожно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь.
С замиранием сердца ожидал увидеть обоих в постели, но нет…
Глава 13
Кат была в полной растерянности. Что происходит с ней и с ее любовью? Это ведь точно любовь! Разве нет? Когда Вейн впервые появился во дворце, сердечко всколыхнулось. С первого взгляда поняла — это Он!
И если б не мелкая выскочка, он бы тоже понял. Но та отвлекла. Спас ее, и в нем вспыхнул синдром героя. А потом сработал инстинкт защитника, потому что опять же пришлось заботиться о попавшей в беду принцесске. Возможно, даже какой-то собственнический интерес возник. Ну не мог он ее полюбить! За что? За то, что предпочла Инга? Вейн не знал тогда еще об амулете. Это же абсурд!
Зато Кат влюбилась по-настоящему. И собиралась быть самой верной и преданной возлюбленной… пока не появился этот индюк!
Что в нем притягивает? Почему хищница, а значит ее второеЯ́, реагирует столь бурно? Стоит ему появиться где-то рядом, она уже не может оторвать глаз. Ноздри раздуваются, стремясь уловить запах. По телу бегают мурашки и хочется включить урчалку… урчалку! В человеческой форме! Ну не бред ли?
Почему рядом с Вейном не так? А ведь должно быть!
Ан нет. Хищница избегает его близости.
Голова кругом идет от этого странного раздвоения. Прежде никогда подобного не случалось. Между Кат и хищницей всегда была гармония.
Сегодня, правда, Валмир ее удивил. Разговором. Он, считай, извинился за свое несносное поведение.
И его предложение! Позвал замуж!
В первое мгновение опешила, но тут же пришло на помощь логическое мышление. И выводы оказались не очень приятными — он защищает сестру. Он не может быть искренним.
Однако ее второея́не согласна. Она чувствовала другое — запах возбуждения. Видела его расширенные зрачки. Интуитивно улавливала движения тела, говорящие об искреннем увлечении.
То, чего не было в Вейне. Даже под чарами.
Что хуже всего — она реагировала на эти сигналы! В обеих формах!
Получается, она не разумная женщина, а, подчинённая собственным инстинктам, самка? Только и всего? Прав был Инг, обзывая всех оборотниц… нет! Она даже произносить это слово не хочет. Кат не такая. Она способна на верность, на любовь! К одному выбранному мужчине!
И этот мужчина — Вейн. Запутавшийся и нуждающийся в ее помощи.
Но нужно все-таки удостовериться. Сходить сначала к индюку, а потом к любимому. Сравнить.
Зачем поперлась к нему в виде кошки? Кто б знал ответ… скорее всего потому, что кошку-Кат Валмир любил больше, чем девушку-Кат. А еще ей очень нравились его руки на шерстке. И как он ее гладит. И как почесывает за ушком или под мордочкой. И как нежно с ней беседует. Называет девочкой. Девочкой! Не старушкой! Шорт!
О! Это уже чересчур! Она даже словечки его дурацкие присвоила. Умеют же эти дель Драгоны влезть в душу. Кирстения — к Вейну, а Валмир — к ней.
И что делать? Как заставить хищницу понять — он не для нее! Или хотя бы заткнуть.
Пришла в комнату. Тишина. Никого нет? Но запах довольно отчетливый. Ладно, подождем. На кровати лежала использованная рубашка. Его! Кошке снесло голову. Иначе не скажешь. Ткнулась носом и заурчала. Нет! Только не это! Верните мозг.
Но Кат уже сама поддалась нахлынувшим чувствам. Блаженствовала вместе с хищницей, лежа на обалденно пахнущей вещице.
Пока не услышала шаги. Подняла мордочку и от неожиданности свалилась на пол. Какой позор!
Но ещё хуже то, что мужчина был голый, если не считать полотенца. А его реально можно не считать. Оно почти ничего не скрывало. В том числе этого самого… того… большого и…
Не смотреть! Закрыла глаза, но хищница их открыла, жадно взирая на… самца! Вот предательница. Ладно хоть под шерстью не видно горящих щек.
Валмир тоже будто бы смутился. Но не надолго. Скинул к шорту полотенце и взял брюки. Какая попа! Это же произведение искусства. Какие мышцы… болезненно захотелось потрогать. Ааа! Он повернулся и застукал ее за подглядыванием! Индюк!
Ну наконец-то! Натянул-таки штаны на свой… ой. Хлопнулся на кровать и позвал ее. Вот еще! Он правда думает, что она придет?
Молодец! Пр-р-равильно думает. Запрыгнула и улеглась на обнаженную грудь. Какой это восторг! Просто смотреть на красивого мужчину. Влажные волосы спадают на красивое лицо. Подбородок гладко выбрит. Были бы руки, погладила бы. И капельки влаги повсюду: на шее, груди, плечах. Хочется провести языком… он не поймет! Она сама не понимает, что творится. Хочется обернуться и проделать это в человеческом обличье. Увидеть, как потемнеют глаза. Еще раз ощутить на губах его вкус. Как сегодня днем. А его руки, сжимающие ягодицы… мррр…
Но малыш не думал ни о чем подобном. Его глаза медленно закрылись, и он уснул под ее тихое урчание.
Любовалась некоторое время его лицом. Почему оно вдруг стало таким милым и родным?
Сейчас, когда побрился, выглядит совсем юным. Да он и правда молод. Но его рассуждения не по годам серьезные и правильные. Видимо воспитание сказывается — наследник императора. Наверное, он и должен быть таким.
Хотя иногда проскальзывает юношеская веселость или дурость. Взять хотя бы их знакомство. Решил служанку потискать в уголке? Интересно, часто занимается подобным в своем дворце? Посмотрела на свои лапки — коготки выступили и вцепились в покрывало. Мысль не очень приятная.
Всё-таки странно. Нежность какая-то вдруг промелькнула в куче прочих эмоций. Ткнулась носом в гладкую щеку.
— Кат… — оп-па!