В итоге ничего сделать невозможно. Даже дядя Эльданир, бывший все время на его стороне, признал — придется жениться. Кей в отчаянии признался, что Ди беременна. Император впал в ступор. В глазах сочувствие, но обреченно развел руками. Никакого выхода. Все по закону. А Эрдиану дед выдает замуж, и жених, насколько он знает, не высказал никаких претензий. Вряд ли стали бы скрывать данный казус — подобное совершенно не в характере Тира.
Три дня перед свадьбой Кей не мог ни есть, ни спать. Шорт Глосский! Хоть бейся головой об стену — ничего не изменить. Может выкрасть её и сбежать к гномам? Лихая мысль, как возникла, так и растворилась в небытие. Не сможет он.
Стендр тоже ничего не мог посоветовать. Он занят с семьей. Император выделил драконам земли на Западе Империи. Там как раз располагались небольшие горы. Те обустраивали гнезда, а его дракон еще и занимался воспитанием провинившейся дочери. Уна была наказана и заперта в своем гнезде.
Кею даже не разрешили поговорить с ней. Но Стендр рассказал причину бегства девочек. Видение Эрдианы — его свадьба с Евланией.
Неужели будущее предрешено, и ничего нельзя сделать?
Кей сбил руки в кровь. Разломал мебель в спальне. Но это не принесло облегчения. В груди разрасталась дыра. Потом апатия. И вот он стоит у алтаря в ожидании ненавистной невесты.
Как он будет с ней жить? Даже видеть ее не хочет… не в состоянии. Нет. Ничего у них не получится. Ни о каком нормальном браке речи быть не может. Купит ей дом, замок, дворец — что пожелает, а сам будет жить здесь. Захочет Евлания жить при Дворе — пожалуйста. Тогда он переедет. Никто не уговорит его на большее. Слава Творцу, законов, регламентирующих данный вопрос, в Империи нет.
Решив таким образом, слегка расслабился. Ровно до того момента, пока не увидел ее. В серебристом платье — по традиции цвета жениха.
Сердце болезненно сжалось. Творец всемогущий! Останови этот бред! Почему кто-то решил за них их судьбу? Почему из-за глупого договора отца и герцога, из-за прихоти герцогини, должны мучиться трое? Хуже всего, что пострадает их ребенок, которого, возможно, сам Кей никогда не увидит. Если бы знал, как одно единственное слово, сказанное давным-давно, перевернет его жизнь….
Усилием воли заставил себя стоять на месте. Отвернулся. Потому что невыносимо смотреть на нее.
Встал так, что бы со стороны казалось, будто разглядывает алтарь или даже молится. Легче, когда не видит ее. Если сжать зубы, можно дотерпеть до конца церемонии.
Рядом послышался всхлип. Что? Решила всплакнуть? Обиделась? На жалость хочет надавить? Нет уж. Взгляд на священника. Тот начал обряд, казавшийся бесконечным. Наконец, взял браслеты и подошел к молодоженам.
Кей почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Осталось недолго. Сразу на выходе из храма свалит с этого идиотского спектакля. Никаких празднеств. Пусть сама отмечает, если хочется. Он не будет участвовать в бзумном фарсе, называемом свадьбой.
— Жених согласен взять в жены эту женщину?
Творец! Как не хочется произносить «да». Закрыл глаза, борясь с собой. Надо, шорт, надо! Сказать и забыть, как о страшном сне.
— Да, — выдохнул едва слышно. Но священнику хватило.
— Невеста согласна взять в мужья этого мужчину?
— Да, — сдавленный ответ, совершенно несвойственный той девушке, что уверенно предлагала отрепетировать брачную ночь. Но Кей не в состоянии дадже взглянуть на нее. В душе все переворачивается от болезненного желания вернуть назад то, что натворил.
И холод. Дикий, пронизывающий насквозь. От сознания, что никогда не увидит Ди.
Взял у священника браслет и надел на тонкое запястье… жены. Красивые руки. Нежные. С короткими аккуратными ноготочками. Совсем не такими их помнил. Неужели к свадьбе подстригла и сняла ужасную краску?
На его запястье тоже надели браслет.
Сейчас надо будет поцеловать. Нет. Никогда.
— Объявляю вас мужем и женой. А сейчас…
— Благодарю, — перебил священника, круто развернулся и покинул храм, не обращая внимания на изумленные взгляды гостей, крики позади, просившие остановиться. Просто не мог дальше это выносить. Он предал Ди, себя, обоих. Их любовь.
Вернулся в покои, достал бутылку гномьего крепкого и опрокинул в себя сразу весь стакан. Напиток обжог горло, разливаясь по телу, снимая напряжение и облегчая боль.
Откинулся на спинку кресла. Напиться и уснуть. Потом снова напиться. Пока не отпустит. Если вообще подобное возможно. Сколько нужно времени, чтобы порванная вклочья душа зажила? Хватит ли жизни?
Услышал, как дверь открылась. Что за?.. Глянул одним глазом. О нет! Только не она! Зачем пришла?
— Евлания, иди к гостям, празднуй свой триумф. Оставь меня в покое! — не сдержался, рявкнул что есть мочи. Не ушла. Почему не снимает вуаль? Решила поиграть? Но даже не видя ее лица, не сможет ответить взаимностью. — Ты получила то, что хотела, дальше я пас. Даже не уговаривай.
По-прежнему не уходит. Стоит скромно у двери. Ждет.
Чего, спрашивается? Когда он выставит ее наружу? Хорошо. Так и сделаем.
Поднялся и в два шага преодолел расстояние между ними.
Нет. Не пойдет. Надо сказать, глядя в глаза, чтобы не рассчитывала на него. Честно.
Дернул за вуаль и в удивлении уставился на рассыпавшуюся по ее плечам копну рыжих волос.
Сглотнул, пока не понимая, что оно значит. Евлания перекрасилась? Узнала о его любви к рыжему цвету? Внутри что-то дрогнуло. То ли от возмущения, то ли от пробежавшей по телу слабости. Эти волосы слишком похожи… пальцы зачесались от желания потрогать их.
Нужно взглянуть в глаза — напомнил себе.
До чего же идентичный цвет. И мягкие, как у Ди.
В груди сдавило от непонятного предчувствия. Резко сдвинул волосы за ушки, уставившись на нежное личико в полном шоке.
Эрдиана… Как?
Нашел пальцами острые кончики ушей. Точно она.
— Ди… как?
— Не спрашивай, я не знаю. Шла к алтарю и вдруг попала в портал. Вышла прямо к тебе.
В висках стучало. В глазах искрило.
— Так все время рядом была ты? Почему не сказала?
Чудо расчудесное прикусила губку.
— Боялась. Вдруг