Киру передернуло от того, как он произнес это «человечка». Так, словно оборотни, и только они — великая раса. Даже эльфы более спокойно относятся к простым людям.
Он в очередной раз вернулся к столу и снова что-то достал. На этот раз прибор похожий на современные магивизоры.
— Влюблена, значит, в своего Шадора? Боюсь тебя разочаровать, принцесса, но он не сможет ответить взаимностью. Хочешь посмотреть, чем он сейчас занят?
Кира покачала головой. Что-то не очень хотелось. В животе неприятно сжалось от страшного предчувствия.
— А я посмотрю. Любопытно, чем занята сестренка. Как выполняет мое задание.
Он вставил кристалл в панель управления. Над нею высветилось трехмерное изображение. Кира зажмурилась. Нет, она не хочет ничего видеть.
Инг подошел сзади. Одной рукой обнял за талию, прижав к себе. Второй больно ухватился за косу, накрутив ее на ладонь.
— Как любопытно! Мы как раз вовремя. Смотри!
Не известно, что подействовало — его больная хватка за волосы, или любопытство, или какое-то извращенное желание увидеть его.
Очень четкое изображение. Вейн лежит на кровати обнаженный. Сверху на нем Кайтриона. Ее белое платье сползло с плеч и с груди. Красивые сильные руки принца держат ее за талию и тянут ближе к себе. Белые волосы ньеры рассыпались по плечам красивыми волнами.
Вейн хватает ее за шею и тянет ближе к себе. Впивается в ее губы безумно страстным поцелуем.
Целовал ли он ее, Киру, так же жарко и жадно? Сердце болезненно дернулось и забилось в безумном ритме, отражаясь барабанной дробью в ушах.
Нет… как же так? Она ведь до последнего верила, что его внимание Кат лишь игра, способ выжить. А он, судя по перекошенному от вожделения лицу, все-таки поддался ее очарованию. Кайтриона и правда, хороша. Особенно сейчас, когда ее касаются чуткие пальцы Шадора. Уж Кира знает, что они могут сделать с женщиной, какое подарить наслаждение.
Ах, Вейн…
Сжала зубы, чтоб не разрыдаться. Потом, все потом.
— Думаю, хватит! — заявил Инг, отключая трансляцию. — Не могу на это смотреть. Сестра как-никак. Убедилась?
Девушка вздернула подбородок. Она не покажет, насколько глубока ее боль.
— И что? Это ничего не меняет.
— Значит, продолжаешь упрямиться! — от ярости его ноздри раздувались, губа дрожала, чуть приоткрывая клыки. Творец! Да он едва удерживает волка!
Кира застыла в ужасе. Но лучше пусть убьет, чем она добровольно отдастся ему.
— Никогда! — выплюнула в нависшее над ней лицо… лицо ли?
— Ты очень чувственно реагировала на мои ласки! Если ты была не под действием моей магии все дни, значит, отвечала сама! Млела от моих поцелуев. Я чувствовал! Когда я кусал твою хрупкую шейку, ты стонала от блаженства!
— Я представляла его на твоем месте! — выкрикнула она. Больше не могла контролировать себя. Пусть убивает! Пусть делает, что хочет. Она не в силах бороться с дикой болью в груди. И с лавиной эмоций, что обрушились на нее сегодня. А еще страшно от того, что делает его амулет. Пусть лучше убьет, чем воспользуется им, и погубит ее близких.
Последние слова сорвали контроль и с Ингольффа. Дико зарычал, хватая ее шею и сдавливая стальные пальцы.
Физическая боль пересилила душевную. Принцесса на секунду пришла в себя, хватаясь за его запястья и пытаясь ослабить хватку. Но он слишком силен. Стукнула по рукам, понимая, что ничего не сможет сделать. Он даже не реагирует. Лишь сдавливает сильнее. В глазах потемнело. Сил сопротивляться не было. Конец. Мама, папа, простите. Вейн! Опять не спас…
Глава 22
Вейн вышел из комнаты своей принцессы в дикой ярости.
Что с ней случилось после возвращения из города? Как позволила себе поддаться очарованию Ингольффа?
Да, он интересный мужчина, не без доли определенного шарма и легким флером тайны. Но Кира! Она ведь знает, что кроится за красивой внешностью.
Сначала все шло хорошо. Он видел ее адекватность. Даже за томными взглядами. И думал, что неделя пройдет более менее спокойно. Пока не встретил их, возвращаясь с прогулки, в коридоре. Инг затащил девушку в нишу и целовал, ласкал, прижав к стене. Как не убил его в тот момент? Горячая волна неистовой ярости накрыла с головой. Уже рванул, чтобы откинуть мерзкое чудовище от своей девочки, когда разглядел ее лицо.
Глаза закрыты, и выражение блаженства… ей нравится! Наслаждается безумными поцелуями, откинув головку назад и подставляя хрупкую шейку волку.
Вейн помнил до мельчайшей подробности то чувство, что пронзило его. Боль. Настолько невыносимая, что пошатнулся, ухватившись рукой за стену.
Подойти? Отбросить урода от нее? Но где гарантия, что не получит от нее же отпор?
До ушей донесся ее блаженный стон. Не выдержав, просто развернулся и, не видя ничего перед собой, побрел в свою комнату. Добравшись, упал на кровать вниз лицом. Пролежал несколько часов.
Лучше бы он вообще никогда не знал любви, чем так мучиться.
Еще несколько раз натыкался на них. То в коридорах, то на улице. Сбегал, словно трус. Но ничего не мог с собой поделать.
Для него стало неожиданным откровением, что любовь может принести не только радость. Нет, теоретически он знал. Даже глядя на родителей, понимал, что не все просто с этим чувством. Но испытал боль и муки ревности впервые. Хотелось придушить Инга. Поймать где-то и попросту набить волчью морду. Потом настроение менялось — злость перемещалась на Киру. Как она могла так быстро забыть? Теперь хотелось сжать ее шейку и свернуть милую головку. Хорошо хоть подобные моменты весьма кратковременны. Все-таки настолько агрессивные мысли совершенно не в его духе. Девочка должна жить, и жить счастливо. Не с ним — так с другим. Но не с этим уродом!
А потом умудрился поймать ее в танце и попытался напомнить.
Ему показалось, что Кира та же, какой была до возвращения во дворец. Но вечером опять застукал их. И опять ее лицо, искаженное страстью. Точно такой же, как и с ним, в доме Стабьерна. Кусает губы, а Инг жадно целует плечи, шею. Большие ладони блондина скользят по тонкой белой ткани ее платья, сминая его, задирая вверх. Вейн, как завороженный следил за этими движениями. Пришел в себя и понял, что кулаки сжаты и безумно колотят стену. Хорошо хоть неизвестный материал, похожий