Часть воды он потратил на то, чтобы отмыть пальцы, а потом стал размачивать сухарь и осторожно его есть, чтобы не попортить зубы каким-нибудь камешком.
Сухарь был небольшим, размером с ладонь, так что лишь приглушил голод. Сразу стало понятно, что тратиться на пленников в плане их пропитания, да еще в режиме ожидания, тут никто не собирается. Не помрет с голоду и ладно.
– Разве что в пути станут чуть получше кормить, чтобы ноги могли переставлять и не падали от бессилия…
Кормили два раза в день, как по своим ощущениям определил Градов.
Андрей пытался придумать как ему выбраться из плена, но мозг уже долго не получавший нормальной богатой жирами и сахарами пищи почти не работал. Навалилась апатия. Мысль, что можно попробовать что-то сделать, когда его поведут из камеры опорожнять парашу умерла, когда поганое ведро забрал какой-то горбатый юнец. Собственно он и приносил еду, забирал ковшик под присмотром надзирателя, Андрей рассмотрел здорового мужика в дверном проеме. Тот контролировал обстановку в одной руке держа жировую свечу, а в другой – кожаный мешочек с песком и свинцом, так что даже если получится выбить дверь, то просто получишь по голове и улетишь в нирвану, это в лучшем случае.
Разжалобить своих тюремщиков Андрей даже не пытаться не стал.
«Их наверняка молили о пощаде и не раз, только никому это не помогло, – подумал он. – Души их черствы… Грозить тоже бесполезно».
Так прошел день, потом второй. Андрей погрузился в оцепенение, выходя из него только для того, чтобы поесть, когда приносили еду, да справить нужду.
Хлопнула где-то соседняя дверь в подземелье.
– Опустите меня?! – послышался едва различимый голос очередного пленника.
Он бил несколько минут в дверь, но вскоре затих. Надзиратели даже не реагировали на его крики.
Видимо отсутствие активной мыслительной деятельности в плане поиска способа произвести побег привело к тому, что расход энергии сократился, как результат сработал эффект накопления и… Градов замер, почувствовав, что в голове заворочалась какая-то идея. Вполне реалистичная.
– Монте-Кристо… Монте-Кристо… Монте-Кристо… – повторял он как заведенный, боясь упустить появившуюся мысль.
И тут в голове словно вспышка сверкнула, и довольно призрачная мысль, что готова была в любой момент развеяться, как легкий дымок на ветру, развернулась в четкий и ясный план.
– Да!
Андрей, что все это время вышагивал по камере от двери до стены, без сил рухнул на нары, полностью опустошенный, но счастливый, даже можно сказать словил экстаз сродни оргазму.
– Теперь посмотрим кто кого… – прошептал он с предвкушением и угрозой.
Мелькнула мысль, что может не получиться, но Градов от нее отмахнулся. Он собирался дать бой, даже если он станет для него последним. Рабом он становиться не собирался ни при каких обстоятельствах.
– Мы – не рабы, рабы – немы. Лучше сдохнуть в процессе, чем влачить скотское существование без надежды на спасение.
Глава 7
12
– Давай Апанас, время… – сказал один мужик другому, сгребая со стола медные копейки – выигрыш игры в кости. – Твоя очередь идти.
Эти двое для непосвященных и залетных выполняли роль прислуги при барском доме, ну и малец-горбун для мелких дел.
Играли в беседке обвитой хмелем, заодно ужинали, ну и выпивали, но в меру.
– Да нехай, еще посидят… – отмахнулся тот, сгребая кубики и беря стакан из которого только что пил брагу. – Ставлю три копейки…
– Да и так засиделись. Час уж как должны свою пайку получить. Иди.
– Еще посидят, чай не помрут. А мне отыграться надо. Чувствую, что повезет мне сейчас.
– Отыграешься… когда сделаешь свое дело, – возразил второй, главный в этой паре тюремщиков и он не собирался прогибаться даже в мелочах, потому как знал, стоит уступить хоть раз в мелочи и попытки его продавить продолжатся, а там и до потери главенства недалеко.
Хотя изначально их статус был равным, вон до сих пор в подвал ходят по очереди, но там, где собирается от двух и больше особей сразу же начинается выстраиваться иерархия, кто-то становится лидером, а кто-то – подчиненным.
– Ступай.
Главарь отобрал у напарника-подчиненного деревянный стакан с кубиками и с сильным стуком поставил его на стол, словно печать на документе-приказе поставил.
– Ладно…
Апанас нехотя встав из-за стола, позвал мальчишку:
– Эй, Зосим! Где тебя черти носят?! В подвал пора идти к этим червям!
– Здеся я… – выглянул горбатый пацан из-за угла дома.
– Идем.
Апанас взял жировую свечу, а горбун прихватил в одну руку ведро с водой, а в другую корзину с сухарями. Им уже все давно было подготовлено.
Первые две процедуры кормежки прошли штатно, Апанас и не ожидал от простых крестьян проблем, рабы они и есть рабы, рабская сущность уже въелась в их душу, так что они давно смирились, а вот при открытии третьей двери слегка напрягся и даже понадежнее перехватил гасило – мешочек с песком и свинцовой дробью. Там сидел ублюдок помещика Виноградова и он чувствовал, что от этого кренделя можно ожидать проблем.
Эти бастарды, как их называют благородные, не забитые крестьяне, мнят о себе невесть что… Вот и этот плод оприходования дворовой девки барином вел себя неправильно с самого начала. Апанас ждал, что тот начнет кричать, умолять, биться в истерике, может даже предлагать оплату за свое освобождение. Последнее он ожидал особо.
«Ведь не мог этот ублюдок, живя при барине и музицируя, не скопить грошей, причем на весьма значительную сумму и запрятать в тайнике. Если не сам барин его одарил, так наверняка успел украсть помаленьку, – думал он. – Может побить его как следует да вытрясти место, где он упрятал свои капиталы?»
Деньги Апанасу были нужны, как, впрочем, и всем прочим людям, другое дело что его снедал грех игромании и деньги улетали просто со свистом. Иногда даже на баб не хватало. Впрочем, когда припирало желание обладание женщиной, он просто шел в деревню и брал первую же попавшуюся особь женского пола, разве что откровенными старухами брезговал. Иногда даже до какого-то укромного места не доводил, не то, что до дома. Мог прямо на улице дело свое сделать. И никто ему даже помешать не пытался.
Поначалу-то, конечно,