Более самоотверженного студента, работающего не только для себя, но и для созидания института в целом, трудно было найти.
Я помню его на первой картине. Помню его в борьбе за право молодежи ставить картины.
Помню его в пожарной охране дома на Потылихе.
Помню на крышах во время бомбежек родной столицы.
Помню – в неимоверных размеров рукавицах – за тушением бомб.
Помню его всегда деятельным, всегда активным, всегда борцом за дело института, студии, за дело отечества.
Не помню я его только в одной борьбе – в борьбе за свои личные интересы там, где они не являлись частью общего дела; в борьбе за личное благополучие там, где оно не было бы одновременно вопросом общего благополучия.
Не помню я Валю в борьбе рваческой или блатной.
Не помню его ловчилой или человеком, устраивающим свои делишки.
Безропотной дисциплинированности, всегда готовым исполнять предложенное, беззаветно отдающимся тому, что ему поручено, – вот каким он останется в памяти всех тех, кто знал этого милого, обаятельного, талантливого человека.
Бюрократ
К таким людям, не умеющим кричать о себе; к таким людям предельной скромности и аскетической нетребовательности мы должны были бы относиться с удвоенной любовью и вниманием.
А между тем мы дали погибнуть одному из самых лучших наших товарищей.
Пусть же его смерть послужит окриком, чтобы мы вовремя опомнились, чтобы мы начали думать и заботиться о наших людях.
Чтобы мы наладили бытовую и медицинскую помощь,
чтобы мы не забывали, что самое драгоценное на свете – человек…
Валя – не один. Многие болеют.
Многие страдают.
Многим нужна помощь.
Многим нужно внимание и участие.
И сейчас, как никогда, священным долгом нашим должна быть забота о человеке.
Забота о людях, которых война поставила на дальнейшее продвижение и сохранение кинокультуры.
Вывести в сохранности и творческой мощи наши кадры кинематографистов из годов мировой бойни – такая же наша почетная и героическая задача, как задача полководца вывести из окружения свои полки.
Коллективная ответственность за сохранность каждого, кого воспитало советское кино, за сохранность каждой единицы нашего коллектива – это единственное, чем можем мы искупить гибель нашего товарища и друга – Вали Кадочникова…
Об Иване Пырьеве
Он мне не сват и не брат. Даже, пожалуй, не то, что называется приятель, хотя и давнишний знакомый. Для меня он прежде всего явление – четырежды лауреат Государственной премии Иван Пырьев.
Двадцать пять лет тому назад я работал на великих традициями прошлого подмостках театра в Каретном ряду, тогда носивших имя «Центральной арены Пролеткульта». Туда пришли держать экзамен в труппу два парня-фронтовика.
Два однокашника.
Два друга. Оба из Свердловска.
Один кудлатый с челкой. Другой посуше, поджарый и стриженый.
Оба с фронта. Оба в шинелях. Оба с рюкзаками за спиной.
Оба прочли мне и покойному В. Смышляеву какие-то стихи.
Что-то сымпровизировали. И с восторгом были приняты в труппу.
Один был голубоглаз, обходителен и мягок.
В дальнейшем безупречно балансировал на проволоке.
Другой был груб и непримирим. Склонен к громовому скандированию строк Маяковского и к кулачному бою больше, чем к боксу, к прискорбию для него, закованному в строго очерченные приемы и этические правила…
Сейчас оба они орденоносцы и лауреаты.
Один – Григорий Александров.
Другой – Иван Пырьев.
Оба играли в самых ранних моих постановках.
С первым мы проработали многие годы.
С другим расстались года через три.
В первой моей театральной постановке (совместно со Смышляевым), в «Мексиканце» по Джеку Лондону (весна 1921 года), спектакль кончался боксом на ринге. В спектакль был введен Иван Александрович Пырьев: его сухопарая фигура и злой, со вспышками темперамент вполне подходили к роли юного победителя, мексиканского революционера Риверы.
До ухода из Пролеткульта Пырьев заснялся в моей первой киноработе – маленьком комическом фильме, вставленном в постановку «На всякого мудреца довольно простоты» (1923).
Затем на некоторые годы я теряю его из виду.
И только хлесткая звонкость ударов доносит до меня издали, что Пырьев где-то и с кем-то сражается.
Но удары меняют свою звучность: это уже те удары, которыми выбиваются на дорогу.
И вскоре они становятся уже такими ударами, которыми экран бьет по темам, волнующим страну и народ.
Снобы и эстеты могут фыркать по поводу не всегда изысканных работ Пырьева. Но отрицать за ними качество попадания в цель и в точку, оспаривать их тематическую ударность, темпераментность и искреннюю вдохновенность даже им бывает трудно.
И факт налицо: Иван Пырьев – четырежды лауреат Государственной премии.
Есть картины эффектнее, чем фильмы И. Пырьева «Трактористы» и «Богатая невеста», а в некоторых фильмах, возможно, больше вкуса и мастерства.
Но какие еще картины так широко песней и кадрами разнесли по стране и популяризировали идею экономического преимущества колхозного строя – базы будущих военных побед, одержанных на наших глазах?
Будем придирчивы – немало кадров «Свинарки и пастуха» смахивают на лакированные табакерки и рисунки Соломко; но какая другая картина так же бодро, весело и жизнерадостно пропела о неразрывно слиянной дружбе народов нашей страны, как этот фильм?
Пусть местами небрежен почерк фильма «Секретарь райкома», несущего на себе все грехи и скидки на условия производства во время войны.
Но какой другой фильм в самой гуще войны с огромным темпераментом, яркостью и взволнованной гневностью прокатил по экранам страны тезис о военной борьбе партийного руководителя?
Разве важно, что местами наивны студийные фейерверки рядом с куполом лучей цветных прожекторов, сиявших над Москвой в незабываемый вечер окончания войны? Важно, что фильм «В шесть часов вечера после войны» был первым фильмом, бросавшим на полотно экрана заветные думы, мечты и чаяния советских людей о выходе из котла войны, о послевоенной радости и мирной жизни.
Гаврила и Буслай. Разработка персонажей фильма «Александр Невский»
Народность четырежды лауреата Государственной премии Ивана Пырьева несомненна.
Из народа. И для народа. И народ ему благодарен.
Много разных людей порождает народ. Из себя. И для себя.
И гениального Ленина.
И пламенного сокола – Горького.
И огненного трибуна – Маяковского.
И тот же народ родит тысячи колхозных невест, сотни тысяч трактористов, свинарок и пастухов. Родит секретарей райкомов и красноармейцев.
Родит и Ивана Пырьева – автора фильмов, в которых все они живут вдохновенной жизнью.
Сам автор рисуется потомком истинно русских предков, восходящих к одной из типичнейших фигур русского эпоса прошлого.
Есть что-то от породы Васьки Буслаева в слегка поджарой, худощавой его фигуре. Для кулачного бойца ему не хватает только чрезмерности мышц для